Лед и фраки. Записка Анке - [4]

   — Не больше часа.

   — Оллрайт! Через час вы будете здесь.

3. УГЛЕИСКАТЕЛИ

Доцент Зуль поспешно разбирал бумаги, лежащие перед ним на большом письменном столе. Ни этот стол, ни вся уютная, почти роскошная обстановка кабинета нисколько не напоминали о том, что дом, в котором сидел Зуль, находится в городе Нью—Олесунд, в норвежском угольном поселке на берегу бухты Кингсбей. Ни внешне — по своим размерам и стилю, ни внутренним убранством и комфортом — этот дом не был похож на обступившие его скромные дома администрации, ни, тем более, на расположенные на другом конце поселка приземистые, обшитые со всех сторон толем, бараки рабочих. Это был директорский дом.

Директор рудника, плотный седой мужчина большого роста, сидел рядом с Зулем и внимательно выслушивал его последние распоряжения.

   — Итак, милейший Андерсен, инструкции коротки и просты. Вы немедля отправляетесь в Осло и там ждете моих известий. Если окажется, что путь к предполагаемым островам неисследованной зоны действительно доступен и я сумею поставить там норвежские заявки, вы немедленно ведете дело условленным образом и в стортинге делается запрос о правах советской России на недра еще неоткрытых ею земель. Здесь нужна величайшая настойчивость. Если надежды на успех будет мало, трактуйте мои заявки, как заявки англо–норвежские. Это менее выгодно, но, пожалуй, более верно. А уж там дело английской стороны настаивать на своих правах. Им это легче.

На минуту задумавшись, Зуль продолжал:

   — О ваших сомнениях в практическом смысле этих заявок мы поговорим позже. Я совершенно убежден, что, коль скоро на островах найдется приманка, мы научимся до нее добираться. Разве не казался прежде и весь наш Свальбард таким же неприступным? А, как видите, не только мы, но все, кому не лень и у кого руки подлиннее, добрались сюда за нашим углем. Давайте, дорогой Андерсен, постараемся, по крайней мере, хотя бы на новых–то местах избегать таких неприятностей, как советские углепромышленники.

Директор Андерсен пыхнул сигарой и сомнительно покачал головой:

   — Я целиком с вами, дорогой доцент, но не мне вас учить тому, что эти господа не уступят ни пяди земли в своем секторе.

   — Андерсен, мы прежде всего не должны ждать никаких уступок: здравый смысл и сила — вот единственные аргументы, на которые следует полагаться. Распределение аргументов простое: наш здравый смысл, английская сила.

   — Ну, что же… — Андерсен пустил кольцо дыма.

Зуль протянул руку:

   — Мне пора. У вас тоже времени не так много?

   — Да, завтра уходит угольщик.

   — Привет нашей дорогой Норвегии.

Андерсен кряхтя встал и молча потряс руку Зуля. В широко распахнувшуюся дверь вошла горничная с подносом. На нем стояли две маленькие рюмки с прозрачной жидкостью.

   — Последнюю рюмку норвежской аквавит, доцент.

Зуль поднял рюмку:

   — Скооль!

   — Скооль! — ответил Андерсен и вздохнул.

Вдруг, не допив своей рюмки, Зуль спохватился:

   — Чуть не забыл, Андерсен, — он порылся в бумажнике,

   — я заготовил здесь сообщение для прессы. Пошлите его сегодня же в наше телеграфное агентство.

Зуль передал Андерсену листок. Аккуратным старческим почерком там было написано:

Норвегия принимает участие в экспедиции капитана Билькин- са. Известно, что Норвегия всегда шла впереди всех на пути научного исследования ледяных просторов Арктики, и всякий знает, что в этой исследовательской деятельности Норвегия была всегда самым бескорыстным из пионеров. Она дала самых смелых и испытанных полярных путешественников: плодами их работ пользуются ученые всего мира.

Из авторитетных источников нам сообщают о том, что и на этот раз стремление пополнения научных сведений о полярном бассейне толкнуло норвежского ученого отправиться с рискованной экспедицией в неисследованную область, известную под названием «сектора недоступности». Доцент Зуль из Осло отправляется на подводной лодке капитана Билькинса. Как нам сообщили в Институте изучения севера, которым руководит доцент Зуль, последний отправляется на север с чисто научными целями. Это двадцать седьмое полярное путешествие нашего уважаемого доцента.

4. ПОДО ЛЬДОМ

Маленькая кают–компания «Наутилуса» не могла вместить всего экипажа, и поэтому ели посменно. Зуль и Билькинс обедали в третьей смене. Стальные переборки тесного помещения гулко отбрасывали голоса обедающих, и все–таки слова терялись в непрерывном мощном дыхании моторов, наполнявших всю лодку плотным, почти вещественным гудением. Фокстротные выкрики граммофона тонули в этом гудении так же, как и человеческие голоса.

Окончив еду, Билькинс поднялся на верхнюю палубу. Здесь уже грелись под косыми лучами солнца несколько человек экипажа.

Следом за Билькинсом вышел и Зуль. Путешествие на подводной лодке было для него полно всяческих неожиданностей. Теперь он с интересом наблюдал за быстрым ходом судна, рассекавшего острым носом темную гладь Баренцова моря. Пена вздымаемых форштевнем волн лизала палубу, почти касаясь ног Зуля. Казалось, стоит воде сделать малейшее усилие — и она покроет всю палубу, за- хлеснет невысокую рубку и с грохотом ворвется в широко открытые люки судна. Зуль даже попятился от воды, такой сокрушительной показалась ему мощь темных пологих волн по сравнению с плескавшейся в них маленькой серой сигарой.