Лечиться будем - [14]

– Адыгея! А-ды-ге-я!.. - надрывался вскочивший на стул живчик. - Русский язык вторым государственным языком объявила! С англоязычием борется! Столицу свою Майкоп в Моймент переименовала! А мы? На заборах латиницей пишем? Стыд головушке!..

Артём присел за столик у самого входа (не из соображений безопасности - просто знал свой шесток) и подозвал официанта, о котором ему точно было известно, что тот внедрен сюда районной поликлиникой. Той самой, где сегодня утром Стратополох проходил собеседование.

– Ну что ж это опять такое? - с мягким упреком обратился он к подошедшему и указал на ближайшую черную трубу, поддерживающую навес. На траурном фоне меленько серебрились корявые выстроившиеся по вертикали буковки «Старые имперечницы!!!».

Официант тихонько ругнулся, достал из кармана баллончик с черной краской и в три взмаха запылил оскорбительную надпись.

– Пятьдесят грамм и селедочки.

Это было единственное место в городе, где водку подавали не в капсулах, а на розлив. Согласно древним традициям. Недаром же над стойкой бара значилось: «Руси есть веселие пити. А не таблеты глотати». Владимир Красно Солнышко».

Может быть, и зря значилось, потому что по поводу Красна Солнышка здесь схватывались особенно часто.

Официант молча наклонил голову и, спрятав баллончик, сгинул.

Честно сказать, Артём предпочел бы джин с тоником под оливки без косточек, но за такой заказ можно было запросто словить по физиономии, причем от единомышленника.

В ожидании выпивки и закуски вновь достал нададонник. Новый участковый терапевт Валерий Львович попал сегодня утром в точку, сказав, что пациент его не только лирик, но и юморист. Сатирическая газета «ПсихопатЪ» печатала из номера в номер анекдоты и афоризмы от Артёма Стратополоха. Платили, кстати, нормально. Тем и жил.

Что делать, стихами сыт не будешь. Кого из поэтов ни возьми, вечно им приходилось хоть как-то, а подрабатывать: Горький, Вийон, Ниязов…

Так что у нас там поднакопилось за недельку?

«Как получить меланхолика из сангвиника. Рецепт. Взять некрупного сангвиника, обмыть, встряхнуть, после чего как следует отбить. Процедуру повторять до полной готовности».

Неплохо. Пойдет. Дальше.

«Вся моя жизнь - борьба шизофрении с депрессией».

Тоже пойдет.

«Белохалатное отношение».

М-м… Так себе. Нуда ладно, если в общей подборке…

«Свежая, только что из прачечной смирительная рубашка».

И это всё? Негусто. Артём досадливо покряхтел. Поскрести по сусекам? Да нет, в сусеках уже с прошлого раза голо. Выбрал до зернышка.

Вернулся официант, принес водку в пластиковом наперстке и скудно сдобренную маслом сельдь в пластиковом же блюдце. Стаканы, бутылки и обильные, плохо отстирывающиеся приправы были здесь под запретом.

В дальнем углу по-прежнему шумно клеймили заборную латиницу и виновника ее, доктора Безуглова, История двухгодичной давности. Именно тогда законно избранный врач-вредитель объявил неприличные надписи на стенах начертательной формой копролалии и приступил к лечению. Действия его были, как всегда, безумны и победоносны. Происхождение мата - дело темное. Среди местных лингвистов лидирующей считалась гипотеза о татарских его корнях. А Татарстан как раз провел реформу алфавита. Поэтому рассуждения доброго доктора, скорее всего, строились следующим образом.

1. Мат - наследие татарского ига.

2. Татарстан перешел на латиницу.

Следовательно: матерные слова требуют латинского шрифта.

Не спрашивайте, как ему это удалось. Объяснения предлагались традиционные: от двадцать пятого кадра до арттерапии. Поначалу знакомые выражения, начертанные подростками с помощью иностранных букв, смотрелись загадочно и почти прилично. Потом население вчиталось, попривыкло, и в сознании граждан произошли странные подвижки. К примеру, английский, французский и прочие западные языки, использующие на письме латиницу, стали вдруг в глазах сызновчан олицетворением похабщины.

Казалось бы, в «Последнем прибежище» должны были обрадоваться такому повороту событий, однако случилось обратное. Нет ничего обиднее, когда политический противник реализует твою же навязчивую идею. Чувствуешь себя обворованным.

Кстати, мысль о заимствовании мата у татар всегда обижала Стратополоха. Сам он неизменно отстаивал исконное его происхождение, подыскивая и находя остроумнейшие доводы в свою пользу. Скажем, поминая в речи мужской орган, мы часто прибегаем к иносказанию («лысый», «нахал», «болт» и прочее). Логично предположить, что точно так же дело обстояло и в далеком прошлом, когда дядя по женской линии обозначался на Руси словом «уй». Чем не иносказание - «дядя»? Да еще и по женской линии! А придыхание, возможно, возникло после предлогов, оканчивающихся на гласную.

Любая политическая ориентация - нетрадиционна. С этим известным утверждением доктора Безуглова хотелось поспорить, в крайнем случае мысленно огрызнуться: дескать, от Президента и слышу! Труднее было оправдаться по комплексу Каина. Действительно, ревнуя к общему делу, испытываешь подчас жгучее желание убить того или иного своего собрата. А то и всех разом.

Сексуальные меньшинства Сызново, не затронутые бредом альтруистическим, давно сбились в мирные замкнутые тусовки. С отчизнолюбивыми дело обстояло иначе. Потому-то и кулючили постоянно у входа в «Последнее прибежище» бригады «неотложек». Состоящие на учете патриопаты обожали разбиваться на фракции и учинять внутренние правилки и разборки.