Лебединое озеро - [25]

К определению объекта исследования, которое было максимально сфокусировано на свойстве «невидимости» — «воздушно-космический объект, недоступный радиолокационному наблюдению по вторичному излучению», он решил дать сноску, уточняющую рамки задачи: «Здесь не рассматриваются радиолокация с активным ответом и пассивная радиолокация. Локация наземных и надводных „невидимок“ заслуживает отдельного рассмотрения». А в следующие за определением пояснения о заведомом бессилии методов активной радиолокации против таких «невидимок», — добавить намек на извечную проблему обнаружения маловысотных целей. Незнакомому с ним специалисту станет понятно, что автор когда-то работал в радиолокации, а если стучится в открытую дверь, то только потому, что давно потерял связь с этой областью знаний.

Дальше в тексте был эмоциональный заброс в неведомое, заглядывать куда с каждым днем профессору нравилось все больше. «А что уж говорить о недалёком будущем, когда большинство целей «оденутся» в полностью неметаллизированные оболочки и перестанут ощутимо отражать электромагнитные сигналы любого происхождения?!… О таком варианте обозримого будущего радиолокации надо думать, не ожидая, когда «петух клюнет». — Эти слова точно надо оставить. К тому же на эмоции люди лучше отзываются.

Подумав еще, что технари не любят чужих терминов, он решил раскрыть понятие «девиантной» науки, к которой относил свою гипотезу, — «охватывает пионерские исследования, не укладывающиеся в общепринятую (академическую) физическую модель, и отражает факт противостояния школ новаторов и консерваторов».

Расквитавшись с вводным разделом, Бухман перешел к основному, где в новом сжатом виде представлял свою гипотезу «несилового поля» — хранителя информации и формулировал, как на ее основе работать с «невидимками».

Здесь ему нравилось все. «Чтение» пошло как по маслу.

Изложив суть гипотезы и подкрепив свои рассуждения об информационном поле авторитетом Н. Винера, А. Эйнштейна и известного в 1980-е годы японского физика Р. Утиямы, Бухман очень логично подходил к призыву задуматься над своим предложением, даже если оно покажется на первый взгляд чистой воды фантазией.

«Скепсис прагматика в системном анализе неуместен — все возможные альтернативы должны конкурировать на этапе системного выбора альтернатив.

И, тем не менее, нельзя отмахнуться от вопроса: когда такая альтернатива станет реальностью? И вообще, реальна ли она? Практики, инженеры ждут от физиков доказательств, и не в будущем, а сейчас. И даже если доказательства есть (а они есть, но, судя по реакции академической физики, не очень убедительные), то как использовать данные информационного поля для нужд локации «невидимок»? Ответов нет, но это не тупик!

В истории науки и культуры в целом известны многие открытия, концепции и предсказания, казавшиеся поначалу фантастическими, псевдонаучными, а через относительно недолгое время ставшие обыденными и воплощёнными в учебниках и технических изобретениях (гелиоцентрическая система Коперника, неевклидова геометрия Лобачевского, Гаусса и Больяи, частная и общая теории относительности Эйнштейна, космическая концепция Циолковского, технические идеи Да Винчи, фантастические проекты Верна, законы роботов Азимова и др.). В начале XX в. радиолокация тоже казалась фантастикой, хотя А. С. Попов ещё в 1897 г. обнаружил эффект вторичного излучения радиоволн кораблями».

Поняв, что слишком увлекся громкими именами, профессор решил закругляться: «Полагаем, что и в интересах локации „невидимок“ следует поддержать физиков-новаторов, работающих в этой области, или, по крайней мере, не мешать им в таких поисках обвинениями в лженауке. В свою очередь, физики, проводя тонкие исследования на грани „посю- и потустороннего“, не должны превращать полученные результаты в одно лишь спекулятивное знание, не поддающееся убедительной верификации и не требующее доказательств».

Замечание про лженауку было, возможно, не к месту, но его очень хотелось оставить. Подумав, Бухман решил добавить здесь сноску: «При Академии наук действует „Комиссия РАН по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований“ (46 членов, из них 26 академиков). Названные Комиссией лжеучёные подвергаются обструкции, ограничениям в финансировании и публикациях. Такие комиссии с инквизиторскими правами известны в прошлом. Так, во времена святой инквизиции каноник костёла Коперник до конца жизни (1543 г.) боялся публиковать свою „ересь“. В XIX веке, когда „отловом лжеучёных“ стали заниматься академии наук, К. Гаусс и Я. Больяи не рисковали оглашать о создании (независимо от Лобачевского и друг от друга) неевклидовой геометрии. Печально, что этот анахронизм дожил и до современной России».

Заканчивали текст цитата С. И. Вавилова, подчеркивающая обоснованность надежды на решение проблемы «невидимок» обновленной физикой, и небольшая библиография, начинавшаяся подаренной профессору книжкой по теме от коллектива авторов под редакцией Авалова и включавшая «Кибернетику» Винера, «Причинность и случайность в современной физике» Бома, «К чему пришла физика» Утиямы и собрание сочинений Вавилова — коротко и со вкусом.