Лебединое лето - [10]

— Кому-кому, а мне можно не волноваться, что у меня когда-нибудь будет потасканный вид.

— Мне всегда казалось, что очень печально, когда расцвет девушки приходится на ее старшие классы.

— Девочки, хватит спорить, — донесся голос из комнаты тетушки Вилли. — Я вас уже давно слушаю.

— Мы и не спорим, — отозвалась Ванда. — Мы мирно беседуем.

— Не говорите мне, что я не отличу спор от мирной беседы. Я в своей жизни слышала достаточно споров — и один из них слышу прямо сейчас. Хватит болтать, пора спать.

— Спим, спим.

Сестры полежали в тишине. Потом Сара нарушила молчание:

— Похоже, что мой пик расцвета был в третьем классе, когда меня выбрали старостой.

Ванда рассмеялась.

— Просто наберись терпения и подожди.

Она потянулась к туалетному столику, включила радиоприемник и подождала, пока тот разогреется.

— Фрэнк собирался позвонить на шоу Даймонд-Джима и посвятить мне песню, — сообщила она. — Тебе радио не мешает?

— Не.

— Зато мне мешает, — снова воззвала тетя Вилли из соседней комнаты. — Может, вы обе и можете спать при включенном радио или при спорах во весь голос, но я не могу.

— Я же включила на самую маленькую громкость! Чтобы хоть что-нибудь расслышать, мне приходится к нему ухом прижиматься! — Вдруг Ванда умолкла на полуслове. — Ты не слышала, что там диктор сказал?

— Что эта песня посвящается девушкам со второго этажа Арнольд-холла.

— А-а…

— Я не шучу, — крикнула тетушка за стеной. — Немедленно ложитесь спать! Ванда, тебе завтра рано вставать, тебе нельзя опаздывать на работу в больницу. Это Сара может себе позволить проваляться в постели до обеда…

— Интересно, как это я могу себе позволить проваляться до обеда, если она меня в восемь утра поднимает, — пробормотала младшая сестра.

— Тетя Вилли, я только послушаю песню, которая мне посвящается — и сразу спать.

Молчание.

Сара повернулась на бок, плотно обмотавшись простыней, и закрыла глаза. Спать совершенно не хотелось. Она слышала музыку из радиоприемника, звуки из-за стены, из комнаты Чарли — как тот ворочался в постели, пытаясь устроиться поудобнее, и все не мог угомониться. Сара накрыла голову подушкой — но и подушка не заглушала шума. Как ни странно, громче всего казались беспокойные звуки, доносившиеся из спальни брата.

Чарли всегда спал плохо. В три года он перенес одну за другой две болезни — обе серьезные, с высокой температурой. Это едва не убило мальчика и сильно повредило его разум. Выздоравливая, он лежал в кроватке тихо и неподвижно, и Саре было странно видеть бледным и безмолвным малыша, только что горевшего в жару и стонавшего от боли. Некогда живые и яркие, глаза Чарли не сразу фокусировались на том, что было перед ним; он не тянул рук, даже когда Сара трясла перед братиком его любимой плюшевой собачкой Бу-бу. Он редко плакал, совсем не смеялся. Теперь, когда Чарли подрос, он будто бы решил расплатиться постоянной бессонницей за долгие дни, которые он провел неподвижным в постели.

Сара слышала, как он тихонько стучит ногой о стену. Чарли мог делать это часами — производя негромкий однообразный звук — похоже, его никто не мог расслышать, кроме Сары, спавшей с ним через стену. Со вздохом девочка сунула подушку обратно под голову и уставилась в потолок.

— Ты слышала? — прошептала Ванда. — Только что был номер, посвященный мне! «Фрэнк просит исполнить эту песню для своей крошки».

— Какая пошлятина.

— А по-моему, очень мило.

Стук о стену на миг прекратился — только для того, чтобы начаться вновь. Сара давно привыкла к этому звуку, но сегодня он казался особенно громким. Девочка обнаружила, что вспоминает — именно таким было первое движение Чарли после долгой болезни: беспокойное подергивание ногой. Слабое движение, под одеялом и не разглядишь — но сегодня от него, похоже, трясется весь дом.

— Только не говори, что ничего не слышишь, — горько сказала Сара сестре. — Не понимаю, как вы все умудряетесь столько времени врать, что не слышите, как Чарли стучит о стенку.

Нет ответа.

— Ванда, ты спишь?

Тишина.

— Никогда не понимала, как людям удается взять и заснуть, когда им вздумалось. Ванда, ты что, правда спишь?

Не дождавшись ответа, девочка натянула простыню на голову и опять отвернулась к стене.

Глава 9

Чарли лежал в своей постели, по-прежнему постукивая ногой в стену. Он не спал, глядя в потолок, где двигались ночные тени. Засыпание всегда давалось ему нелегко — а сегодня к тому же раздражала пижама: от нее оторвалась одна пуговица, и заснуть было совершенно невозможно. Перед тем, как пойти спать, он показал тете Вилли пустовавшее место от пуговки — но та только похлопала племянника по плечу и сказала: «Ступай, я завтра пришью». И опять отвернулась к телевизору, где показывали какую-то викторину.

— Нет, вы посмотрите только, — бормотала тетя себе под нос. — Опять угадать не могут! Ну и бестолковые же у нас знаменитости! — Она нагнулась к экрану и крикнула, будто участники могли ее услышать: — это же Клэрк Гейбл[5]! — И снова себе: — Неужели трудно догадаться? Человек, работающий в бюро — это клерк! Отгадка — Клэрк Гейбл!

Чарли потрогал ее за плечо и опять попытался было показать ей пустую петельку на пижаме.