Лебединая песня. Любовь покоится в крови - [88]

— Ясно. Следующий кандидат?

— Филпотс, — ответил Стэгг. — Учитель химии, обнаруживший пропажу в своем шкафчике. Он тоже находился на заседании Календарного комитета в то же время. Затем отправился домой и пришел, по его словам, без пяти минут одиннадцать. Это соответствует пройденному расстоянию, но, опять же, никто не может подтвердить это. Его жена до полуночи была на вечеринке, а дети спали. У него восемь детей, — пояснил Стэгг. — Восемь, — повторил он, видимо, потрясенный подобной плодовитостью. — И никто не слышал, как он вернулся. Они с женой спят в разных комнатах — неудивительно, при восьми-то детях, — так что, по сути дела, никто не видел его с вечера до следующего утра.

— Да, — задумчиво протянул Фен. — Я хотел спросить о другом. Вы вчера говорили с Филпотсом насчет того шкафчика?

— Да, сэр.

— Он вам сообщил, в каких случаях его можно открывать и кто имеет к нему доступ?

— Все учителя точных наук, а их шесть. Шкафчик всегда закрыт, если в комнате нет преподавателя. Филпотс сказал, что они строго соблюдали это правило.

— Хорошо. — Фен достал из кармана носовой платок и аккуратно покрыл им голову, защищаясь от солнца. В таком виде он стал похож на лукавого бедуина. — Вопрос второстепенный, но все-таки важный. А третий подозреваемый?

— Этеридж. У него вообще нет алиби на вечер. Уэллс видел, как в десять часов он выходил из Дома Хаббарда. Учитель сказал, что отправится на прогулку, и вернулся домой только без четверти двенадцать. Вообще, — желчно усмехнулся Стэгг, — я не доверяю людям, гуляющим по ночам. Это противоестественно.

— Знаете, в вашем списке есть одно серьезное упущение, — произнес Фен.

— Упущение? Что вы имеете в виду?

— Я говорю об Уэллсе, суперинтендант. О безупречном Уэллсе. Все время с десяти до одиннадцати часов он сидел один в своем кабинете, не так ли?

Стэгг вытаращил на него глаза:

— Сэр, вы абсолютно правы. Я велел сотрудникам, чтобы они не трогали его, потому что он уже дал свои показания… а потом совсем о нем забыл. — Суперинтендант поспешно достал карандаш и сделал пометку на одном из листков. — Уэллс. Да, конечно, у него была возможность.

— Вы проверили персонал школы? Включая администрацию — например, казначея, — а не только учителей?

— Да, сэр. Даже смотрителя спортинвентаря. Кроме обслуживающего персонала. Может, их тоже включить?

— Нет, — возразил Фен. — Это будет напрасной тратой времени. По-вашему, этим алиби можно доверять?

— Думаю, да, сэр. Вчера вечером состоялось много мероприятий, так что любые показания легко проверить. Все, кого можно исключить из списка, действительно невиновны.

Профессор взял у него бумаги и внимательно просмотрел их. Не считая того, что он уже услышал, там не было ничего интересного. Фен лишь отметил, что между десятью и одиннадцатью казначей, командующий кадетами, школьный доктор и библиотекарь вместе играли в бридж в доме казначея и подтверждали алиби друг друга.

— Следующее, что нужно сделать, — заметил он, вздохнув, — установить алиби по убийству миссис Блай.

Стэгг кивнул:

— Да, это у нас на очереди.

— В котором часу ее убили?

— Пламстед говорит, между пятью и десятью минутами двенадцатого.

— Во время спортивного парада. Значит, Этеридж тут ни при чем. Я разговаривал с ним в это время.

— Другие учителя тоже присутствовали на параде?

— Немногие. По крайней мере, далеко не все.

— Филпотс?

— Я с ним не встречался. Не знаю, как он выглядит.

— Матисон?

— Нет, его вроде не было.

— Уэллс?

— Его я тоже не заметил. Впрочем, я не приглядывался. — Фен взглянул в унылое лицо собеседника. — Скажите, суперинтендант, что вы сами думаете об этих пятерых?

Стэгг убрал бумаги в портфель, закрыл на замок и поставил на траву рядом со скамейкой. Посмотрел по сторонам: на верхние окна в Доме Хаббарда, на безоблачное небо и на верхушки буков у реки и на саму реку, прохладно серебрившуюся среди зелени. Все это его не вдохновило.

— Трудный вопрос, сэр, — наконец произнес он. — Чертовски трудный. Я как раз об этом размышлял, пока ждал вас на улице. — Он потрогал усы, словно сомневаясь, на месте ли они. — Возьмем, к примеру, убийство Лава. Его нашли мертвым в одиннадцать, а Матисон и Филпотс ушли с собрания только без четверти — слишком мало времени, чтобы добраться до места и совершить убийство.

— Есть велосипеды, — напомнил Фен.

— Разумеется, сэр. Но проблема не только во времени. Нет сомнений, что они оба знали о привычке Лава ровно без пятнадцати минут одиннадцать пить кофе с женой. Кому придет в голову убивать человека, если рядом с ним в комнате сидит его жена?

— Преступник мог провести рекогносцировку и выяснить, что ее там нет.

— Допустим, сэр, но вряд ли он стал бы расхаживать вокруг дома жертвы с револьвером в кармане, рассчитывая на то, что именно в этот вечер она неожиданно нарушит свой распорядок дня.

— Пожалуй. Хотя ничто не мешало Матисону и Филпотсу убить Сомерса.

— Вы правы, сэр. В результате получается вот что. — Стэгг сложил ладони и начал постукивать ими по коленям. — Итак, убийство Сомерса: его могли совершить Матисон, Филпотс, Этеридж или Уэллс. Убийство Лава: такая возможность была у Гэлбрейта, Этериджа или Уэллса. Убийство миссис Блай: похоже, Этеридж сделать этого не мог. Сложим все вместе, и у нас останутся Этеридж и Уэллс. А поскольку у Уэллса нет алиби по миссис Блай, получается, он и есть наш злодей… Правда, тут возникает одна проблема: мы не можем знать наверняка, что все три убийства совершил один и тот же человек.