Лебеди с Бетельгейзе - [2]

Одно к другому Григорий откладывает чужие письма: из Москвы, Пулкова, Варшавы и Лондона. Вся жизнь Павла Васильевича - в астрономии: письма из академий, обсерваторий. Вот письмо из Японии... Вот чистый конверт. В нем тоже письмо. Заметки, написанные карандашом... Григорий разглаживает листки, но глаза его уже прикованы к строчкам: "Лебеди появились вместе с кометой Плея..." Лебеди!.. Григорий придерживает листки, словно боится, что они улетят.

- Можно войти?

Это Инна. Она несколько раз повторяет:

- Можно войти, Григорий?..

- Входите! - кричит он, опомнившись.

Прежде Инна не приходила без вызова. Но Григорию некогда удивляться.

Инна нерешительно остановилась у двери. Хочет чтото сказать? Что? Спрашивать Григорию неудобно. И некогда: позади нее лаборант Сергеев - принес проявленную фотографию, еще влажную.

- Что вы сняли, Григорий Константинович? - спрашивает он. - Ножницы?..

Инна берет фотографию из его рук. Секунду рассматривает ее, рвет на клочки.

- Не надо было фотографировать, - говорит она.

Григорий смотрит на все это из-за стола. Он еще придерживает листки, исписанные карандашом. Но успевает заметить: Инны на фотографии не было. Что-то другое блеснуло на влажном картоне. Два косо поставленных паруса?.. Чепуха какая-то - паруса!

Записки ученого Григорий и Инна читают вместе.

"Ночь на пятое декабря, - рассказывал Павел Васильевич, выдалась ясная, с крупными звездами. Установив телескоп на переменную близ Капеллы Возничего, я вышел на башню обсерватории. Острый месяц опускался к горам, коснулся Багиры. Тень упала на левый, на правый берег реки, залила астрономический городок. Остались только звезды на небосводе. Да ветер: погода менялась. Я хотел уже возвращаться вниз, как вдруг увидел на снегу искры, вернее, звезды. Они шевелились, мерцали так же, как на небе. Я встряхнул головой: какие звезды могут быть на земле?.. Глядел и не мог разобраться в своих ощущениях: кажется, испугался. Потом кинулся вниз. Спускаясь по лестнице, поминутно оглядывался. Звезды дрожали и шевелились.

С террасы я еще видел их, но когда спустился на землю, звезды от меня заслонил пригорок. Я побежал через поле, поднялся на пригорок. Россыпь звезд была здесь - под ногами. И здесь был ветер - начинался буран.

И тут я услышал голос:

- Не подходи, человек...

От неосторожного движения я сполз по откосу на беpeг.

- Ты сломаешь мне крылья! - сказал тот же голос.

У меня зашевелились под шапкой волосы. Я видел обрыв, заснеженную реку, но звезд, которые только что были, не стало. Голос сказал:

- Не бойся меня. Я погибаю.

Тогда я спросил, почти крикнул:

- Кто ты?..

Прошла пауза, показавшаяся мне вечностью, прежде чем я услышал:

- Невидимый...

- Здесь были звезды, - сказал я невпопад. - Где они?

- Отражение звезд у меня на крыльях, - последовал ответ. - Ты их не видишь снизу.

Надо мной, кроме неба и ветра, ничего не было.

- Протяни руку.

Я протянул руку. Ощутил что-то легкое, податливое.

- Вот ты какой... человек, - сказал голос.

- Откуда ты? - спросил я, ошеломленный.

- У звезды Бетельгейзе семнадцать планет. Я оттуда.

- Почему ты знаешь названия звезд? Их придумали люди!..

- Мы знаем все, - ответил Невидимый.

Можно было подумать о мистификации. Но я поверил в планету звезды Бетельгейзе.

- Мы знаем, - продолжал голос, - языки далеких цивилизаций, судьбы галактик. Знаем прошлое и можем предвидеть будущее. Ветер убьет меня...

- Как вы попали к нам? - Он все говорил "мы".

- С кометой Плея.

В ущельях выла, металась буря.

- Это конец, - сказал Невидимый. - Я не успел трансформироваться. Я стар. Молодые трансформируются мгновенно...

- Чем помочь тебе?

- Возьми пластинку, - в руках у меня оказался продолговатый предмет. - Из нее ты узнаешь все. Она тоже невидимая и тоже, как я, исчезнет. Ничего нет постоянного. Ты ничем не поможешь мне. Прощай.

Снежный шквал обрушился на долину, ветер отодвигал от меня Невидимого.

- Как твое имя?

- Орос.

- Ты не один? Кто еще?.. - Я задыхался, снег лепил мне в лицо. Но ответ я расслышал:

- Илу...

Пластинка была теплой, в ней шли химические или атомные процессы, и абсолютно прозрачной. Держишь в руках - видны ладони, морщинки на сгибах пальцев. Наверно, легко было потерять ее, и, чтобы этого не случилось, я завернул ее в полотенце. Остановил телескоп, выключил приборы в обсерватории, поднялся к себе в комнату. Но как ни вертел пластинку, как ни пытался заглянуть в середину через плоскости, ребра, ничего различить не мог. Это было невидимое ничто, загадка. Орос предупреждал, что пластинка исчезнет. Может быть, она таяла в руках как сухой лед?.. Тут же я успокаивал себя: способ понять, что скрыто в пластинке, несомненно, прост. Иначе Невидимый не дал бы мне ее. Но как найти этот способ? Я опять принимался вертеть пластинку, вглядываться в нее. Тщетно! Сел в кресло к столу, зажал пластинку в руках. Настенные часы отбивали секунды. Пластинка грела мне руки, я задремал.

И увидел сон.

Странный сон - неземной: планету, закованную в льды, засыпанную снегами. Обдутые ветром хребты, вулканы. Ни клочка зелени, ни следа, проложенного ногами животных. И все-таки жизнь здесь была. Каким-то образом я понимал ее, сравнивал и сопоставлял с земной. Жизнь на Земле вышла из океана. На планете - я понял, что это планета Ороса, - не было океана. Органические молекулы из вулканов попадали в аммиачно-азотистую атмосферу, всплывали в верхние слои, к солнцу. Жизнь развилась, не похожая на земную, крылатая, почти невесомая. Питание получала из атмосферы, тепло - от красного солнца. Тела плавали свободно, как облака. Не было городов. Атмосфера была всеобщим домом.