Лебеди Леонардо - [39]

— Я говорил, что пение птиц вернет вас обратно.

Он улыбнулся, белоснежные зубы сверкнули в темноте комнаты.

— Мадонна Беатриче, вы должны кое-что рассказать нам, — раздался холодный и неприятный голос.

Астролог Лодовико мессир Амброджо выступил из тени. Беатриче его не жаловала. Мессир Амброджо был тощ, как и ее отец, но худоба астролога заставляла гадать, не набита ли его утроба червями, которые поглощают все, что он проглатывает. Беатриче никогда не понимала, почему Лодовико доверяет этому человеку.

— Отойдите, сударь, вы загородили мне солнце.

Беатриче сказала именно то, что хотела сказать. Наверное, от падения с лошади и удара о землю в голове у нее все перемешалось. От сознания своей дерзости Беатриче чуть не прыснула от смеха. За спиной астролога Лодовико с Галеаззом ухмыльнулись.

— Смотри-ка, кто здесь, — сказал Лодовико.

Просунув руку ей под шею, он помог Беатриче сесть. В комнату с дьявольским хохотом влетела Матильда и сделала стойку на руках. Карлица никогда не носила белья. Матильда поболтала ногами в воздухе, бесстыдно показывая свою волосатую промежность, затем радостно вскочила на ноги.

Беатриче слабо похлопала любимой карлице.

— Ты выздоровела, герцогиня, верно?

У Матильды на лице была написана та же озабоченность, какую чуть раньше Беатриче прочла в глазах Лодовико. Они оба вглядывались в Беатриче с таким напряжением, словно искали вшей в волосах у ребенка.

— Да, Матильда, я здорова. Ты можешь идти. Скажи дворецкому, что я велю ему выдать тебе бутылку красного вина из погреба. Лучшего вина, которое мы недавно получили из Остерии.

Демонстрируя свою радость, Матильда выкатилась из комнаты кувырком, показывая господам голый зад и кудахтая, как курица.

Галеазз поставил клетку на столик, опустился на колени у постели Беатриче и взял ее руку в свою.

— Вы самая храбрая женщина на свете. Вы были великолепны. Мы сделаем из этого волка чучело. Прекрасный трофей!

— А Драго?

— Повреждения неглубокие, — отвечал Лодовико. — Дикому зверю не одолеть такого коня. Сейчас он в конюшне, а его раны смазали целебной мазью.

— Я приготовил для ее милости сонный порошок, — провозгласил мессир Амброджо.

— Нет, теперь, когда я проснулась, я собираюсь бодрствовать так долго, как смогу, — сказала Беатриче.

— Но ее милости нужен отдых…

Беатриче перебила астролога:

— Господа, если вы не возражаете, я хотела бы остаться наедине с мужем.

Галеазз несколько раз поцеловал руку Беатриче, прижимая ее к лицу. Ни сказав больше ни слова, он улыбнулся и вышел вон. Астролог остался на месте. Оглох он, что ли? Или голос Беатриче стал таким слабым и неразборчивым? Она вежливо подождала еще несколько секунд, затем спросила:

— Разве вы мой муж, сударь?

— Ваша милость нездорова или вы изволите шутить?

— Я прошу вас уйти.

Мессир Амброджо замер, возмущенный ее приказом, затем повернулся к Лодовико. Тот кивком головы дал ему понять, что пока не нуждается в услугах астролога. Возмущенно стуча каблуками по плитам пола, мессир Амброджо без дальнейших пререканий покинул комнату.

— Вы заставили нас испугаться. — Лодовико снял повязку со лба Беатриче и поцеловал ее. — Хвала Господу, вы не пострадали!

Беатриче показалось, что слова Лодовико не начало долгого задушевного разговора, как хотелось ей, а прощальная фраза, небрежно брошенная перед уходом. В ней заклокотало возмущение. Неужели Цецилия Галлерани скрывается где-то во дворце Виджевано?

— Господин мой, — сказала Беатриче, — я хочу поведать вам свой страшный сон.

— Что за сон, дитя мое?

Дитя. Ничего, скоро он забудет о том, что некогда называл ее так.

— Мне снилось, ах, нет, это так страшно и удивительно, — начала Беатриче, пытаясь найти верный тон. — Мне снилось, что вы вступили в заговор с французским королем Карлом против моего деда Ферранте. Вы должны понять, что это причинило мне страшную боль, ведь я выросла при его дворе. Я знаю, многие его не любят, но я все детство провела, сидя у него на коленях и играя с его бородой. Ферранте обожает меня. В моем сне вы собирались воевать с Неаполем. Это привело в ярость мою кузину Изабеллу Арагонскую, и она предложила мне объединиться с ней и с домом Арагона, чтобы выступить против вас, моего собственного мужа!

Беатриче слегка улыбнулась, словно спрашивая Лодовико, ну не глупа ли эта Изабелла? Она ждала ответа. Лодовико мрачно смотрел на нее.

— И как же закончился ваш сон?

— Плохо, мой господин, по крайней мере для вас. В моем сне я приняла предложение Изабеллы. Вы же знаете, моя мать родом из дома Арагона, к тому же меня поддержала родная Феррара. Тогда и Мантуя не осталась в стороне. Однако самое печальное, что у Венеции появился повод напасть на Милан, ведь Франческо — командующий венецианской армии. Венецианцы вас не любят, мой господин, и уж это-то мне вовсе не приснилось!

Казалось, Лодовико заинтересовал ее детский лепет. Лодовико присел на постель и задумчиво спросил:

— Скажите, Беатриче, в чем состоял ваш план? Вы сбежали вместе с Изабеллой Арагонской в Неаполь?

— Ах нет, мой господин. Мы послали за неаполитанцами. Мой дядя Альфонсо скакал впереди армии, ведь всем известно, как он вас ненавидит. Нет, мы не оставили Милан — нас освободила неаполитанская армия! Они подошли с юга, а венецианцы под командованием Франческо при поддержке Феррары и Мантуи атаковали с востока. Вы не поверите, но мне снилось, будто бы, сидя на коне у стен замка, Франческо громко обвинял вас в том, что вы хотели отнять у него жену!