Льды и люди - [20]

Вот и первый валун. Берег. В тумане, вблизи, он производит угнетающее впечатление своей безотрадностью. Так вот какова будничная полярная земля! Солнечные дни, проведенные нами на архипелаге, неужели вы были наяву?

Задние наверстали, и на берег вступила уже большая группа. Скорей с валуна на валун! Уже видно, что крышу хижины Ли-Смита опоясывают закрепленные за валуны канаты. Это — против хулиганства полярных циклонов. Скорей с валуна на валун! Воронин и я первыми вступим в зимовье шотландца.

Но чей это иронический хохот раздается из-за угла хижины? И почему Воронин, вполголоса выругавшись, бросает на камни свой кованый топор?

■

Смеялся Громов. Преследуя белого медведя и увидя бесплодность своих охотничьих стремлений, он решил заняться обследованием зимовья Ли-Смита. Так объясняется присутствие его у взломанных дверей хижины.

Да, вход в зимовье Ли-Смита был форменным образом выломан. Сорванная с петель дверь вросла в снежный сугроб. Топор Воронина был бесполезен.

— Лед и пустые консервные банки, — взмахнул Громов винтовкой. — Кто-то до нас побывал уже.

— Ясно кто, — угрюмо бросил Воронин, исчезая в темном провале двери.

Глыбы льда покрывали пол. В углу из-подо льда торчали ржавые пустые банки. Мутный свет из лишенного ставень окна обнаруживает в углу несколько деревянных шашек. Кто-то играл в тоскливые полярные вечера в шашки…

— Письма… Тут должны быть письма Ли-Смита, — говорит запыхавшийся от бега Визе, проникая в зимовье. — Когда художник Пинегин зимой 1913 года ездил на собаках на Белля, он нашел в жестяной коробочке, прибитой к стене у окна, собственноручные письма Ли-Смита.

— Сейчас-этого нет, Владимир Юльевич!

— Чорт возьми!

Овладев собой, Визе быстро обходит стены хижины.

— Нет, — глухо соглашается он.

Пинегин в своей книге сообщает, что на стенах хижины, когда он посетил ее, были прибиты ценные полярные документы, записки участников различных экспедиций. В одной из них, написанной на заглавном листе какого-то английского романа, Джексон обращался к экипажу „Фрама“, на случай его прибытия на архипелаг.

Обшариваем тщательно все углы. Находим еще несколько самодельных шашек да на стене обнаруживаем кнопки с обрывками какого-то документа. Даже каменный уголь, о котором пишет Пинегин, — и тот куда-то исчез.

Досчатые стены дома прекрасно сохранились. Они имеют нежно-лимонный оттенок. Не верится, что хижина построена в 1881 году.

Визе в угрюмом молчании осматривает вырезанные на стенах ножом и сделанные карандашом надписи.

— Товарищи, — восклицает он, — я нашел записи штурмана Ли-Смита о гибели у берегов Нордбрука шхуны „Эйра“.

Зажженная кем-то спичка освещает сделанную в темном углу хижины на стене по-английски надпись.

Штурман „Эйры“ сообщает, что они живут в хижине на Кап-Флоре. Он приходил в „Эйра-хауз“ по льду за продуктами.

Внизу небрежная подпись штурмана „Эйры“. Сделавшего ее давно нет в живых. Надписи пятьдесят лет.

…Третьим из исследователей после экспедиции Пайера и Де-Брюйне был богатый шотландский яхтсмен Ли-Смит.

Раньше Ли-Смит много плавал у берегов Шпицбергена. Арктика увлекла его. В городе шотландских китобоев — Петерхеде Ли-Смит построил деревянную шхуну с паровым двигателем. Ли-Смит назвал ее „Эйра“. Петерхед был раньше местом стоянки английских и шотландских китобойных кораблей. „Эйра“ была построена лучшими строителями китобойных шхун — прочно и массивно.

В июне 1880 года „Эйра“ отплыла из Шотландии на север. Попытки Ли-Смита посетить берега Гренландии не удались. Взяв тогда курс на северо-запад, „Эйра“ поплыла к Шпицбергену. Обогнув его с юга, „Эйра“ пошла на открытый только что незадолго архипелаг Франца-Иосифа.

Поход „Эйры“ был чрезвычайно удачен. „Эйра“ пробыла на архипелаге всего только четырнадцать дней.

За этот короткий промежуток легкие льды позволили Ли-Смиту обследовать все неизвестные тогда западные берега архипелага от Гукера до мыса Ниль на Земле принца Георга. Ли-Смит высаживался на неизвестные острова — Мей, Эттеридж, Нордбрук и Белль. „Эйра“ плавала по Британскому проливу. Ли-Смит первый побывал на ней во многих других проливах между западными островами. На острове Белле Ли-Смит на всякий случай построил зимовье „Эйра-хауз“, оставив в нем продовольствие. Ли-Смит в то же лето открыл острова Бреди, Ньютон, Итон. Ли-Смит первый был в проливе Миэрса. Пройдя этим проливом за остров Белль, он открыл значительной величины скалистый остров, названный им Мэбель. Дальнейшее плавание „Эйры“ на северо-запад дало открытие двух громадных островов, названных Ли-Смитом Землей Александры и Землей Георга. Исследовать, как далеко простираются их берега, Ли-Смит не смог. Начались осенние дрейфы ледяных полей. Стали замерзать проливы.

Выбравшись в Баренцово море, Ли-Смит поплыл на „Эйре“ в Шотландию.

Сделанные Ли-Смитом за четырнадцать дней на архипелаге исключительные географические открытия в корне изменили существовавшие после экспедиции Пайера и Вейпрехта представления об этом архипелаге. Пайер и Вейпрехт считали, что она состоит всего из двух больших островов, удачный же рейс „Эйры“ доказал, что это не полярный материк, а состоящий из многих островов архипелаг.