Лазурный мир - [37]

Блаздель сделал несколько решительных шагов вперед. Ожидавший его человек поднялся со скамьи и поклонился — это был Файрал Бервик, арбитр Смотрины.

«Добрый вечер! — сказал Бервик. — Надеюсь, я тебя не слишком побеспокоил».

«Никоим образом!» — суховато отозвался Блаздель. Ранг Бервика не уступал рангу заступника — его невозможно было игнорировать, хотя на двух последних Соборах двусмысленное поведение Бервика выходило из ряда вон, и Блаздель не мог заставить себя проявить более чем формальную вежливость. Он сказал: «К сожалению, я не ожидал посетителей и не могу предложить никаких закусок или напитков».

«В данный момент это несущественно, — заявил Бервик. — Мне не нужны ни закуски, ни напитки». Он обвел взмахом руки личный островок Блазделя: «Ты живешь в красивом месте, Баркван Блаздель. Многие тебе завидуют».

Блаздель пожал плечами: «Я строго соблюдаю традиции. Это защищает меня от недоброжелателей. Но какое срочное дело привело тебя сюда? Боюсь, сегодня я вынужден обойтись без предварительных любезностей: мне скоро предстоит подняться на сигнальную башню, чтобы принять участие в кодированном совещании заступников плотов».

Бервик ответил успокоительным жестом: «Мое дело не имеет большого значения. Но я не хотел бы задерживать тебя снаружи в сумерках. Не зайти ли нам внутрь?»

Блаздель недовольно хмыкнул, но открыл дверь и позволил Бервику пройти в хижину. Заступник достал из стенного шкафа люминесцентное волокно, скрутил его, чтобы оно засветилось, и установил на подставке. Покосившись на Бервика, он сказал: «Откровенно говоря, я порядком удивился, увидев тебя здесь. Насколько я помню, ты пламенно поддерживал инакомыслящих, задумавших исход».

«Могло возникнуть такое впечатление, — согласился Бервик. — Но ты должен понимать, что мнение, выраженное в пылу спора, когда накалились эмоции, впоследствии иногда приходится в какой-то мере пересматривать с трезвой, разумной точки зрения».

Блаздель коротко кивнул: «Верно. Подозреваю, что многие другие неблагодарные отступники дважды подумают, прежде чем присоединиться к опрометчивой экспедиции Хаста». На самом деле Блаздель надеялся на поголовный исход диссидентов.

«В частности, именно поэтому я к тебе пришел», — сказал Бервик. Он посмотрел вокруг: «Любопытное помещение! Тебе принадлежат десятки ценных экспонатов. Где же вся твоя семья?»

«В жилых постройках. Здесь — мое уединенное убежище, мой рабочий кабинет, здесь я размышляю».

«В самом деле! — Бервик рассматривал стены. — Действительно, любопытно! Кажется, я узнаю кое-какие из реликвий, оставшихся от предков!»

«Так оно и есть, — подтвердил Блаздель. — Этот небольшой плоский предмет сделан из материала, называемого «металлом», он очень крепкий и твердый. Самый острый костяной нож не может его поцарапать. Назначение металлического предмета остается загадкой. Я получил его в наследство. Эти книги — точные копии Мемуаров. Увы! В Мемуарах для меня тоже много загадочного. Больше здесь нет ничего особенно интересного. На полке — мои церемониальные головные уборы, ты их уже видел. Вот телескоп. Он очень старый, корпус покоробился, линзы из смолы выгнулись и потрескались. Смола не была достаточно доброкачественной с самого начала; но мне редко требуется более совершенный инструмент. У меня не так уж много имущества. В отличие от некоторых заступников и арбитров, — тот он бросил на Файрала Бервика многозначительный взгляд, — я не окружаю себя, как сибарит, мягкими подушками и корзинками со сладостями».

Бервик горько рассмеялся: «Ты наступил на больную мозоль. Возможно, страх голода и других лишений заставляет меня слишком беспокоиться об удобствах».

«Ха-ха! — к Блазделю вернулось благодушие. — Начинаю тебя понимать. Прохвосты, собравшиеся бежать на дикие плоты, не могут ожидать ничего, кроме тягот и лишений: дикая рыба, ороговевшие губки, не желающий сгущаться водянистый лак... Короче говоря, им придется вернуться к жизни дикарей. Им придется терпеть ограбления и нападения со стороны бродячих крагенов — разбойники быстро соберутся туда, где можно найти пропитание. Может быть, со временем...» Голос заступника замер, на лице его появилось задумчивое выражение.

«Ты что-то хотел сказать?» — Файрал Бервик хотел бы услышать продолжение.

Блаздель отозвался ни к чему не обязывающим смехом: «Мне пришла в голову забавная, но притянутая за уши фантазия. Возможно, со временем один из бродячих крагенов-разбойников победит и выгонит остальных. Когда это произойдет, у тех, кто бежал от нашего Царя-Крагена, будет свой собственный повелитель, который в конечном счете...» Блаздель снова замолчал.

«Который в конечном счете может стать соперником Царя-Крагена, достаточно большим и сильным? Вполне разумная гипотеза — хотя Царь-Краген уже достиг чудовищных размеров благодаря обильному кормлению, и нет никаких признаков того, что его рост когда-нибудь прекратится».

Пол хижины едва заметно задрожал. Блаздель подошел к двери и выглянул наружу: «Мне показалось, что причалил коракл».

«Может быть, это просто порыв ветра, — сказал Бервик. — Но перейдем к делу. Как ты уже, наверное, догадался, я пришел не любоваться реликвиями и не высказывать замечания по поводу твоего коттеджа. Дело вот в чем. Больше двух тысяч диссидентов покидают Родные плоты, и мне кажется, что никто, даже самый фанатичный, самый бешеный заступник не хотел бы, чтобы эмигранты повстречались с Царем-Крагеном посреди океана. Как тебе известно, Царь-Краген раздражается, даже гневается, когда замечает людей, плывущих в открытом море. А теперь он раздражительнее, чем когда-либо. Возможно, он опасается появления второго Царя-Крагена — как раз того, о чем мы только что говорили. Поэтому я пришел поинтересоваться нынешним местонахождением Царя-Крагена. Вечером ветер дует с востока, то есть скорее всего Царь-Краген плавает где-то поблизости от Транка или Тразнека?»