Лазо - [70]
Вечером 30 января было издано секретное приказание № 91 объединенного Военно-революционного штаба. Это приказание адресовалось заведующему организационным отделом Дальневосточного комитета партии Сергею Черемных, через которого штаб проводил свои решения в жизнь.
«Дополнение приказа № 90 о всеобщей забастовке приказывается вам в 6 ч. утра завтра, 31 янв., через товарищей электромонтеров прервать телефонное сообщение в городе. Завтра, 31 января, непрерывно поддерживать связь с электромонтерами, чтобы по первому требованию восстановить действие телефонов.
Нач. штаба Анатолий Гуран»[38].
В ночь на 31 января в Гнилой Угол передвинули трамвайные вагоны для перевозки революционных войск к центру города. Для нужд объединенного Военно-революционного штаба были мобилизованы автомашины. Орготдел партии нес службу связи между штабом и районами, а также воинскими частями через нелегальные комитеты.
В ту же ночь Центральное бюро профессиональных союзов, работавшее в контакте с обкомом партии, объявило забастовку. Телефонная связь была прервана.
Дальневосточный комитет партии выработал меморандум, который за подписью Лазо от имени объединенного Военно-революционного штаба был отправлен консулам всех стран, участвовавших в интервенции.
Интервенты предупреждались о предстоящем занятии революционными войсками крепости и города Владивостока.
С утра 31 января из Гнилого Угла по Светланской (ныне Ленинской) улице в трамваях и пешком двинулись к центру сводные революционные отряды, спустившиеся с крепостных высот. К ним примыкали рабочие дружины. Правительственные учреждения и предприятия были заняты почти без единого выстрела. Генерал Розанов со своими приспешниками под охраной японских офицеров бежал за границу.
К одиннадцати часам дня весь город был занят революционными войсками. На станцию Владивосток прибыл из Сучанской долины бронепоезд с партизанами 1-го Дальневосточного советского полка. Трудящиеся Владивостока ликовали.
То была незабываемая картина. Несмотря на присутствие в городе многих тысяч интервенционных войск — американцев, японцев, англичан, канадцев и других, колонны рабочих, партизан и солдат со всех сторон с красными знаменами двигались к вокзальной площади.
Народ требовал выступления руководителей партии. Обком поручил выступить Сергею Лазо.
Быстрой походкой поднялся он на трибуну. На нем была серая солдатская шинель, подпоясанная ремнем. Раздались аплодисменты. Над площадью неслось долго несмолкаемое «ура».
— Да здравствуют большевики!
— Да здравствует Ленин!
Никто из товарищей не видел раньше Лазо таким взволнованным. В тяжелые дни, когда враги одерживали временные успехи, он сохранял всегда спокойствие, обычную веселость. В этот же день, в день победы народа и исполнения его лучших надежд, от обычной сдержанности Сергея не осталось и следа. Он резким движением сорвал со своей головы фуражку и начал говорить торжественно и возбужденно:
— Мы сбросили сегодня власть, самую кровожадную, самую ненавистную для трудящихся края. Генерал Розанов еще вчера вместе с интервентами готовил для расправы с «бунтовщиками» офицерский корпус. Но эта авантюра провалилась, и вы видите, что сегодня, в момент восстания, в крепости с десятитысячным гарнизоном для защиты предателя России не нашлось ни одной воинской части. Лакей интервентов вынужден был бежать от неминуемой расправы к своим хозяевам — японцам. Туда ему и дорога! Перед восстанием Розанов готовил тайное соглашение с японскими империалистами о закабалении всего края. Теперь власть этого палача сброшена нами, но в крае остаются войска господ интервентов. Японские милитаристы готовят захват Дальнего Востока. Вот почему мы, коммунисты, и революционная армия должны быть готовы к борьбе в любой час…
Собравшиеся устроили Лазо бурную овацию. Они дали торжественную клятву Коммунистической партии бороться до конца за воссоединение Дальнего Востока с Советской Россией. Над площадью снова гремело «ура».
Лазо спустился с трибуны… Нет, он не успел спуститься. Его' на ступеньках подхватили десятки рук, снесли на землю и принялись качать, высоко подбрасывая под ликующие возгласы многотысячной толпы.
Народ долго не хотел расходиться. Рабочие, партизаны и солдаты во главе с Лазо торжественно двинулись с вокзала по Алеутской, затем по Светланской улицам. Тысячи рабочих семей вышли встречать революционеров, вынесших на своих плечах огромную тяжесть борьбы с интервентами и белогвардейцами.
Навстречу демонстрантам двигались прибывающие новые колонны партизан. Их обветренные и загорелые, обросшие бородами лица казались суровыми, но глаза сверкали радостным огнем. Герои были одеты по-таежному. Один шел в вывернутом шерстью наружу черном полушубке, весь увешанный патронташами и гранатами. Другой — в козьей дохе, с винтовкой на спине и самодельной бомбой; у пояса болтались закопченные котелки. Партизаны шли под несмолкаемый гул приветствий всего населения.
Колонны встретились, остановились. С обеих сторон раздалось могучее «ура». Колонны слились. Мощные звуки «Интернационала» прокатились по улицам города: «Это есть наш последний и решительный бой…»
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.