Лазарев - [7]

Получив разрешение осматривать что им вздумается, моряки отдали дань своей любознательности Они убедились, что Рио-де-Жанейро действительно один из лучших по естественным условиям портов мира Капиталистический интернациональный город уже в то время привлекал множество судов из Европы и других стран Здесь находились консульства и торговые представители почти всех крупных государств. Всего прибыльнее торговали здесь неграми, кофе, льняными семенами и сахарным тростником. Сам город с его восьмидесятитысячным населением был неблагоустроен и крайне неопрятен. На узких и грязных улицах кучами лежал мусор, помои выливались из окон прямо на улицу. Бросалось в глаза обилие монахов и всяких священнослужителей.

По вечерам, когда спадала дневная жара, город оживал. Облаченные в яркие, колоритные одежды, на улицу всходили женщины в сопровождении своих кабальеро Раздавалась музыка, из окон неслось пение, на площади начинались пляски Живые жесты, звучный жаргон - все это волновало, кружило головы и невольно вовлекало зрителей в общее веселье

Английский пакетбот принес радостное известие: французские войска потерпели полное поражение и русская армия во главе союзных войск вступила в Париж. Событие мирового значения, происшедшее 18 марта, стало известным в Рио-де-Жанейро лишь 16 мая! Война казалась законченной, «тиран Европы» низвергнут Отныне корабли могут спокойно плавать, не нуждаясь в конвоирах Русским морякам, где бы они ни появлялись, оказывали всякое внимание Когда Лазарев сообщил о событии суворовцам, в ответ раздалось могучее троекратное «ура», поддержанное стоящими на рейде соседними судами Все судовые работы в этот день были прекращены.

Однако необходимо было спешить с отходом из Рио-де-Жанейро «Суворову» предстоял большой и трудный путь. Достичь Русскую Америку можно было или обогнув знаменитый своими непогодами мыс Горн (это был бы наиболее короткий путь), или же, следуя на восток, минуя Африку и обойдя с востока Австралию Лазарев остановился на втором варианте. Он хорошо знал, что в эту пору у мыса Горн свирепствуют бури такой чудовищной силы, что «Суворов» не сможет выйти из них победителем. Вот причины, заставившие Лазарева идти вокруг Австралии.

В Рио-де-Жанейро моряки хорошо отдохнули. Снова проконопатили вечно текущий корабль, кое-что исправили, обеспечили себя солидными запасами провизии.

Переход в Австралию оказался на редкость трудным и неспокойным Уже при входе в Индийский океан разыгрался такой шторм, какого моряки еще не видели со времени выхода из Кронштадта. Над головой нависло зловещее сине-черное небо. Рваными клочьями неслись низкие облака. Постепенно усиливаясь, ветер развел огромную волну; с каждой минутой она становилась все размашистее и крупнее Казавшийся теперь игрушечным «Суворов» с мачтами целиком проваливался в широкие ложбины между волн и затем с трудом всползал на вспененные, клокочущие гребни… Корабль захлестывало со всех сторон С грохотом рушились на палубу целые горы воды. Дрожа как в лихорадке, валился корабль набок, и казалось, нет ему спасения… Давно уже убраны почти все паруса.

Лазарев не покидал шканцев в продолжение всего шторма Спокойно стоял он у штурвала, отдавая отрывистые приказания четырем рулевым.

Обезумевшие от ужаса Молво и Красильников да еще доктор Шеффер со стонами и причитаниями метались в своих крохотных каютах. Во всем они винили «упрямого» Лазарева, не внявшего их «мудрому» совету задержаться в Рио-де-Жанейро до лета.

Трое суток бушевал шторм и утомил всех до полного изнеможения.

Шатаясь, еле передвигая ноги, Лазарев добрался до своей каюты, грохнулся, не раздеваясь, на койку и тотчас заснул. Вестовой с трудом стащил с него сапоги и промокший плащ.

«Суворов» оказался выносливым и надежным кораблем, пригодным для самых серьезных испытаний.

После первого шторма грянул второй, но моряки успели выбраться из опасной зоны.

Куда же занесло корабль? Определились. Оказалось, что «Суворов» на параллели 44°3' южной широты и на меридиане 139° 27' восточной долготы. Моряки облегченно вздохнули. Это был район относительно спокойный, не угрожавший в зимнюю пору штормами. Отсюда путь лежал на север, к берегам Австралии.

Астрономические определения Лазарева, можно сказать без преувеличения, по своей точности сделали бы честь даже современному мореплавателю.

Вот что заносит в свой дневник Унковский при подходе «Суворова» к берегам Новой Голландии 1: «Здесь мы поверили наше счисление и взяли новое… Наша долгота разнилась (с истинной долготой) только десятью милями, а хронометр показал 30 миль севернее… Эту малую погрешность почти затри месяца (пребывания в океане, где определялись только по небесным светилам) нельзя признать за погрешность». [1 Так называлась в то время Австралия.]

Дни шли за днями. Купол ярко-синего неба над головой и неоглядная ширь океана - вот все, что видели моряки. А по ночам кругом непроницаемая черная мгла, в которой затерялся ничтожно маленький «Суворов»

Но иногда ночной океан за; орался зеленовато-нежным фосфорическим пламенем, и в первое мгновение казалось, что вот-вот вспыхнет и корабль. Это было волшебное, незабываемое зрелище! Нигде свечение моря не достигает такой силы, как в тропических морях. Корабль режет воду, отбрасывая снопы ярких искр, а позади, извиваясь, тянется длинный огненный след от бесчисленных, невидимых глазу студенистых существ - ноктилуков. Они светят подчас настолько ярко, что можно читать.