Лазарев - [47]

Звенел воздух от оглушительного хаоса звуков, шипели падающие в воду ядра. Море огня выбрасывали корабли с обоих бортов. Всего более доставалось «Азову». Убедившись, что корень зла в нем, турки поставили себе целью уничтожить русского флагмана во что бы то ни стало. «Азову» приходится драться одновременно с пятью наседающими на него Турецкими кораблями. Положение его становится все более тяжелым. Изломанные сплошь борта, облитые кровью куски досок, разбросанные по всей палубе вперемешку с трупами убитых, таков был наружный вид корабля. А внутри десятки топоров работали над заделкой подводных пробоин, через которые в трюмы бурными потоками хлестала вода. В горячем, душном воздухе, до предела насыщенном дымом и гарью, у орудий копошатся полуголые люди. Лица их сосредоточенны и деловиты.

Не видно суеты, не слышно лишних слов. В неподвижных позах застыла у пушек орудийная прислуга, и одного движения руки командира достаточно, чтобы вся батарея пришла в движение и сноп снарядов из десятков орудий обрушился на врага. После каждого залпа дрожит и сотрясается «Азов». Быстро подбегают люди с ведрами и поливают разогревшиеся пушки, а заодно и вспотевших артиллеристов

Показывается Нахимов, у щеки он держит окровавленный платок - след ранения доской.

- Что, братцы, жарко? - спрашивает он.

- Как есть жарко, вашскородие, и нам жарко и турке жарко!

- А ведь турок трещит по всем швам! Лихо стреляете, молодцы… Еще поддайте немного… Не будет врагу пощады, пока не истребим его вовсе…

Страшный грохочущий взрыв, донесшийся сверху, обрывает речь Нахимова. За взрывом следует с палубы стихийное «ура» сотен глоток. То взорвался и пошел ко дну еще один вражеский корабль. В батарейной, как один, отвечают тем же радостным криком.

А тем временем пристрелявшиеся к «Азову» турки делают свое дело. От нескольких раскаленных ядер загорается борт, весь бак разворочен. Пенится и котлом кипит вокруг вода. Ныряют куски разбитых досок, мелкие щепки, обрывки канатов, клочья оборванных парусов.

Не ослабевая ни на минуту, продолжается сражение. В под-палубное помещение сносят убитых; трупы забивают помещение почти до подволока. Когда окончится бой, их отпоют и предадут морскому погребению, то есть, привязав к ногам трупа балласт, сбросят в море.

Судовой лазарет и кают-компания, отведенная теперь под операционную, заполнены тяжелоранеными. Пахнет кровью и сырым мясом. Три лекаря в окровавленных фартуках копошатся над содрогающимися от боли телами: останавливают кровотечение, зашивают, перевязывают раны, пилят руки, ноги, бросая обрубки в большое ведро. Пронзительные крики и стоны оперируемых доносятся до верхней палубы.

В числе пострадавших артиллерист, лейтенант Бутенев, командовавший артиллерией правого борта корабля. Его ранило в руку, выше локтя, раздробив кость. Боль нестерпимая, но сильный духом лейтенант не оставляет поста и продолжает командовать. Нахимов настойчиво убеждает Бутенева отправиться на перевязку, предлагая заменить его, но Бутенев отказывается. Только категорическое приказание Лазарева заставляет его спуститься в операционную. Но когда ему стали отпиливать руку, с палубы снова загремело могучее «ура», а вслед за тем раздался взрыв. Это тонул еще один уничтоженный «Азовом» турецкий фрегат. Дальнейшее поведение Бутенева походит на вымысел. Он не может сдержать порыва, он соскакивает с операционного стола и бежит наверх, чтобы принять участие в общей радости. Но тут силы его покидают, и, крикнув «ура», он без чувств падает на палубу.

В пылу сражения моряки как будто не замечали ни ранений, ни боли. Капитан-лейтенант Баранов, отдавая распоряжение, приложил рупор ко рту. Но не успел сказать и нескольких слов, как осколком картечи у него вышибло передние зубы и сильно ранило в ногу. Баранов не покинул поста. Он приказал подать другой рупор, обмотал окровавленную ногу и, выплевывая кровь, продолжал распоряжаться до конца боя.

Еще пример. Командир корабля «Иезекииль», капитан первого ранга Свинкин был тяжело ранен картечью в ноги, однако он не оставлял командного поста до самого конца боя, длившегося около четырех часов. Ходить он не мог, но где необходимо было его присутствие, он переползал туда на коленях.

В Наварннском бою Лазарев проявил изумительные способности боевого моряка и флотоводца. Его решительные действия, хладнокровие и смелость поразили всех. Во все время боя он руководил не только действиями «Азова», но и всей русской эскадры.

Пример Лазарева невольно заражает и офицеров и матросов. Они стараются подражать ему и заслужить его одобрение.

Из всех опасностей едва ли не самую серьезную представляли поджигатели - брандеры. Предупреждать нападения брандеров было поручено лейтенанту Нахимову. Ни один брандер не смог приблизиться к флагманскому кораблю.

Нужно отдать справедливость и союзникам. В Наваринском бею согласно морским традициям они действовали дружно, по-товарищески и, где возможно, выручали друг друга. Так, видя, что «Азову» в один из наиболее острых моментов боя приходится уж очень туго, французский корабль «Бреславль» подошел к нему и, осыпаемый вражескими снарядами, заслонил его, чем значительно облегчил положение русского корабля.