Лазалки - [3]

Шрифт
Интервал


– Я могу смотреть, как самолеты взлетают, сто раз. И еще сто раз, если захочу! – крикнул Славка-шпана. – Самое интересное – отрыв от земли. Это происходит так: только что самолет был на взлетной полосе, тыц, и он уже в воздухе. Сначала вот на столько. – Он показал крошечную щелку большим и указательным пальцами. – Потом все выше. Вот так! – И он изобразил это, сжимая в руке извлеченную из кармана маленькую пластмассовую машинку с одним потерянным колесом. – Вы не видели и молчите! А я много раз видел, – с гордостью добавил он, – потому что мой отец – летчик. Весной он брал меня в аэропорт и показывал самолеты! Они там стояли на площадке. Огромные такие! Серебряные и белые. Пассажирские. И два военных, защитного цвета. Ты не знаешь защитный цвет, потому что ты – девчонка. И никакой ты не художник, – выпалил он мне. – Папа сказал, что наш город построили для аэропорта. Чтобы жили летчики, стюардессы, радисты и пилоты. У меня папа летчик. И я, когда вырасту, стану летчиком. Или самым главным командиром аэропорта. А ты – художник. Будешь разукрашивать остановки. Значит, я главнее.


И мы начали спорить, перекрикивая друг друга. О том, что ночью самолеты летают реже. Славка-шпана ревел, что нет, ночью самолеты летают так же, как и днем. Как и всегда. Лена с ветерком молчала, смотрела туда, где за пустырем и шоссе начиналось поле. И ждала, когда все стихнут и можно будет спокойно сказать. А мы кричали, пихались, вопили до хрипоты, каждый норовил доказать свою правоту рыком. Кто-то, разбуженный, хрипло крикнул на нас с балкона третьего этажа. Потом вредная старуха с клюкой, которая обычно сидит на скамейке, круглый год в войлочных сапогах и в шифоновой косынке, приколотой к волосам черным рядком заколок-невидимок, повелительно провизжала, чтобы мы немедленно слезли и не пачкали лавочку ногами. И погрозила, что вызовет милицию. Милиция – слово с лезвием, резво отрезвляющее и охлаждающее. Милиция – слово-лекарство от рассеянности и накатившей тупости всех, кто превратился в бездомную шайку. Я тут же представила, как бабушка откроет дверь. В фартуке и ситцевом халатике в цветочек, которые она строчила однажды ночью на швейной машинке, грохоча на всю квартиру, яростно вжимая ногой электрическую педаль. Я представила, как начнет опадать и таять ее бесстрашное лицо, когда она обнаружит на пороге меня в бриджах вместе с высоким худющим участковым. Потом, еще более живо, я увидела, как, выслушав историю моих похождений, бабушка начнет медленно превращаться в птицу гнева, страшную птицу с черными крыльями и сдвинутыми бровями, сосредоточенно что-то вспоминающую. Сердце мое бултыхнулось, задыхаясь от смеха, от страха, от смутного предчувствия близости птицы гнева. И я начала панически метаться по комнате вместе с ней, вспоминая, что старый коричневый ремень из толстой, затертой кожи проживает в дедовых брюках от костюма, а они висят в платяном шкафу, пропитанном запахами нафталина и полыни. Другой ремень свит в кольцо и черной змеей отдыхает на полке, под накрахмаленными скатертями, салфетками, вывязанными крючком, ожидая праздника или особого случая, когда дед наденет выходной черный костюм. И эти два ремня совершенно не вызывали опасений. Но был еще тоненький и гибкий бежевый ремень, какими после войны препоясывали легкие платья, желая подчеркнуть талию. Этот ремень скитался по дому, обнаруживаясь то в тумбочке, то в гардеробе и стенном шкафу. Именно он, кочующий, хлесткий, внушал смутную тревогу. И мы, все как один, дружно сорвались со скамейки, вереницей понеслись в заросли вишни и винной ягоды, стараясь не показывать друг другу испуга, тихонько грубя для смелости и сдерживая сдавленные смешки.


Мы неслись под зарешеченными окнами первых этажей, под балконами, вдоль вишен и берез, на бегу дергая за ветки, стряхивая с них мелкие холодные капли. Все как один, на всякий случай, заранее заговорщически понизили голоса, пригнулись, старались не шлепать сандалиями. Потом, по молчаливому соглашению, мы дружно и медленно двинулись по тропинке мимо бокового кирпичного дома, втягивая ноздрями теплые, жареные и шерстяные, такие снотворные выдохи квартир. На ходу наблюдая, как из грузовика выгружают обмотанные в целлофан серо-белые кухонные шкафы. В точности такие же, как и те, что висят на наших кухнях, только новые, с запахом стружек, которыми обкладывают все стеклянное и бьющееся в мебельном магазине, возле каменной остановки. И мы брели, краем глаз выхватывая, как перескакивают одно в другое окна комнат, сонно моргающие, сводимые светобоязнью, жадно хватающие валидол неба форточками.


Потом мы сорвались и снова побежали, не касаясь асфальта, не чувствуя рук и ног. Ветер выхватывал прядки волос и трепал их над нашими головами. Нас подгоняла жажда ледяного, рвущегося в разные стороны, обдуваемого ветрами неба. Оно превратит что-то внутри в лоскутки ткани, трепещущие и ликующие от ужаса и восторга. Сгорая от нетерпения, мы неслись в сторону спортивной площадки, что располагалась вон там, возле двухэтажной школы с шершавыми стенами под серый известняк. Вот показалось заросшее одуванчиками футбольное поле. За ним – зеленый лабиринт для бега, синяя семейка турников, низенькие разноцветные барьеры для бега с препятствиями. Вдоль стены школы – клумба с сочными, впитавшими дождь бархатцами. Она окутывала все вокруг горьковатым пряным ароматом, смешинками оранжевых и бордовых лепестков. Но нам было не до лабиринтов для бега, не до турников и цветов. Расчерчивая небо побуревшими от ржавчины полосками перекладин, с немым вызовом, до самых облаков перед нами высилась огромная стенка-лазалка, широченная и холодная лестница. Она делила нашу жизнь на до и после. Была для нас головокружительным испытанием. Всем своим грозным видом она приглашала оторваться от земли, превращаясь в препятствие, взяв которое, мы опустимся по другую сторону немного другими. Поскользнувшимися, но вовремя ухватившимися за перекладину. Трепещущими. Глотнувшими ветра, утерявшими страх.


Еще от автора Улья Нова
Динина любовь

«В тот день Дина познакомилась с парком, когда он сверху донизу усыпан желтыми липовыми сердечками. Она знала эту аллею в горячем тополином снегу, в дрожащем голубоватом инее. Она шагала с папкой под мышкой, чуть шурша по розоватому гравию аллеи. Ее каштановые волосы, уложенные вихрами, лучились и вспрыгивали на плечах.Дина возвращалась домой, получив свой самый важный в этом году заказ, обещавший безбедную неторопливую жизнь всю осень, всю зиму. Будущее теперь было определенным, очерченным и не таким тревожным: наполненные неторопливой работой дни в маленькой комнате, несколько лет назад переделанной из спальни в домашний офис.


Как делать погоду

Зимним вечером обычный тридцатилетний парень Митя Ниточкин отправился на Чистые пруды. Он – мечтательный невидимка алчного мегаполиса. Новый год принес все самое худшее: с работы уволили, любимая девушка ушла и требует в кратчайшие сроки покинуть квартиру, и будущая жизнь затянута густым туманом. Именно в этот момент его заметили. Полоумный старичок, который утверждает, что умеет управлять погодой.Но так ли он безумен, как кажется на первый взгляд? А вдруг за личиной чудака скрывается могущественный колдун, который поможет Мите найти место в жизни?


Мартовские коты

Рассказы получились непростые: местами очень смешные, потому что кошки в доме (ладно, и собаки) - это большая радость. Но каждому зверю отпущен свой срок, однажды он умирает, и тогда нам, людям, очень больно. Потому что неважно, кому ты отдаешь свое сердце - человеку, коту, собаке - утрата есть утрата. Я хотела бы посвятить эту книгу всем котам (ладно, и собакам), которых мы любили. Они прошли по нашим сердцам на мягких лапах и отправились в край счастливой охоты резвиться среди полевок и птиц. А мы остались здесь, чтобы однажды снова открыть дверь и впустить в дом еще одного кота (ладно, или собаку), потому что без них - разве это жизнь?Марта Кетро.


Инка

Хрупкая девушка Инка борется с серыми буднями в шумном и пыльном мегаполисе. Все, что попадает в ее поле зрения, испытывает чудесное превращение, становится ярким и волшебным. Она тайком изучает карту звездного неба и свистит в ракушку-амулет. И на ее зов появляется загадочный перуанец – шаман Уаскаро.Роман пропитан ароматами кофе и мате, озарен перуанским солнцем, оплетен травами и цветами, пронизан мифологией инков, их ярким, богатым мировосприятием, преображающим московскую действительность. Эта книга о волшебной, озаренной солнцем Москве подарит надежду на встречу с мечтой, укажет путь по знакам и снам и поможет поверить, что все в нашей жизни не случайно…


Потепление

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Жилец

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
В компании теней. Книга 1. Ч1

В компании теней. Книга 1. Ч1 (https://ficbook.net/readfic/9551529)Направленность: СлэшАвтор: Sonny Santino&Ais Переводчик: YUVITA (https://ficbook.net/authors/2642559)Оригинальный текст: http://www.aisylum.com/sonnyais/icos/ebooks/DC/evenfall_v1_dc.pdfСоавторы: Kadka_31 , michaelg , Diktatura Беты (редакторы): Tayomi Curie Фэндом: Ориджиналы Пэйринг и персонажи: Синь (Син) Лю Вега, Бойд Болье, Вивьен Болье, Закари Кархарт, Люк Герант, Райан Фридман, Оуэн О’Коннелл, Джеффри Стайлз, Гарри Трумэн, Дэннис МакНиколас, Энн Коннорс, Лидия Коннорс Рейтинг: NC-17 Размер: Макси, 315 страниц Кол-во частей:24 Статус: закончен Метки: Слоуберн, Психологические травмы, Пытки, Спецагенты, Буллинг, Альтернативная мировая история, Глобальные катастрофы, Убийства, Слом личности, Серая мораль, Манипуляции, Унижения, Принуждение, Драки, Попытка изнасилования, Смерть основных персонажей, Насилие, Нецензурная лексика, Романтика, Юмор, Драма, Экшн, Психология, Постапокалиптика, Дружба, Любовь/Ненависть, Жестокость, Девиантное поведение Посвящение: За редакцию работы особая благодарность редактору Хочется жить с fanfics.me, где также доступна эта часть книги.


Родная земля

В центре повествования романа Язмурада Мамедиева «Родная земля» — типичное туркменское село в первые годы коллективизации, когда с одной стороны уже полным ходом шло на древней туркменской земле колхозное строительство, а с другой — баи, ишаны и верные им люди по-прежнему вынашивали планы возврата к старому. Враги новой жизни были сильны и коварны. Они пускали в ход всё: и угрозы, и клевету, и оружие, и подкупы. Они судорожно цеплялись за обломки старого, насквозь прогнившего строя. Нелегко героям романа, простым чабанам, найти верный путь в этом водовороте жизни.


Праздник Весны

В новом выпуске серии «Polaris» к читателю возвращается фантастический роман прозаика и драматурга Н. Ф. Олигера (1882–1919) «Праздник Весны». Впервые увидевший свет в 1910 году, этот роман стал одной из самых заметных утопий предреволюционной России. Роман представлен в факсимильном переиздании c приложением отрывков из работ исследователей фантастики А. Ф. Бритикова и В. А. Ревича.


Босая в зеркале. Помилуйте посмертно!

Проза Светланы Гырыловой привлекла внимание читателей и критики сразу же после первых публикаций в периодике. Диапазон оценок — от полного неприятия до безусловного признания таланта. И вот первая книга. Знание жизни и смелость позволили писательнице взяться за темы, которые в советской литературе еще недавно числились запретными. В «Помилуйте посмертно!» рассказывается о любви девушки-лимитчицы и осужденного за убийство из ревности человека. Однако автор далек от привычных схем и литературных штампов. Предметом художественного исследования является процесс становления человеческого духа, который порой кажется сломленным чудовищными жизненными обстоятельствами и все-таки — борется и побеждает.


Ты, я и другие

В каждом доме есть свой скелет в шкафу… Стоит лишь чуть приоткрыть дверцу, и семейные тайны, которые до сих пор оставались в тени, во всей их безжалостной неприглядности проступают на свет, и тогда меняется буквально все…Близкие люди становятся врагами, а их существование превращается в поединок амбиций, войну обвинений и упреков.…Узнав об измене мужа, Бет даже не предполагала, что это далеко не последнее шокирующее открытие, которое ей предстоит после двадцати пяти лет совместной жизни. Сумеет ли она теперь думать о будущем, если прошлое приходится непрерывно «переписывать»? Но и Адам, неверный муж, похоже, совсем не рад «свободе» и не представляет, как именно ею воспользоваться…И что с этим делать Мэг, их дочери, которая старается поддерживать мать, но не готова окончательно оттолкнуть отца?..


Здравствуй, сапиенс!

«Альфа Лебедя исчезла…» Приникший к телескопу астроном не может понять причину исчезновения звезды. Оказывается, что это непрозрачный черный спутник Земли. Кто-же его запустил… Журнал «Искатель» 1961 г., № 4, с. 2–47; № 5, с. 16–57.