Лайза Миннелли. История жизни - [77]

С годами Лайза и Хальстон сблизились еще больше. У него всегда находилось время для нее, как и у нее для него. Ее рассказы никогда не шокировали его, какими бы откровенными подробностями она не делилась с ним. Наоборот, чем откровеннее они были, тем интереснее для Хальсгона.

Он стал положительным стимулом ее жизни, благодаря ему она начала ощущать уверенность в себе, что не замедлило сказаться на ее образе. Их частенько видели вместе в самых модных на тот день заведениях Манхэттена, где «тусовалась» международная элита. И все-таки наибольшее удовольствие от общения друг с другом они получали, когда бывали наедине. Он готовил для них двоих, и затем за стаканчиком вина они вели беседы о смысле жизни и смерти.

Разумеется, и у них случались размолвки. В 1973 году, то есть за год до того, как Лайза вышла замуж за Джека Хейли, биограф Хальстона Элинор Ламберт и французский дизайнер Марк Боан загорелись идеей этакого французско-американского жеста доброй воли. Пусть пять французских модельеров, решили они, пригласят в Париж пятерых своих американских коллег для совместного показа. Французскую сторону представляли Юбер де Живанши, Кристиан Диор, Пьер Карден, Эммануил Унгаро и Ив Сен-Лоран. От американцев были Хальстон, Билл Класс, Стивен Берроуз, Энн Кляйн и Оскар де ла Рента. Оргкомитет возглавляла баронесса Ротшильд, а в качестве почетной гостьи пригласили княгиню Грейс Монакскую.

Билеты на 520 мест в зале просмотра стоили ни много ни мало 235 долларов и тем не менее разошлись быстрее, чем это бывает в подобных случаях. Сбор от билетов вкупе с другими пожертвованиями составил 260 тысяч долларов, предназначавшихся для реставрации старинного здания середины восемнадцатого века, в котором и состоялась демонстрация мод. В свое шоу, для придания пущей выразительности, Хальстон включил в качестве моделей и нескольких знаменитостей, в том числе и Лайзу. А вся программа целиком находилась в руках у вездесущей Кей Томпсон, которая выступила в роли режиссера и хореографа.

Однако во время репетиции, когда Хальстон дожидался выхода своих моделей, возникла заминка. Нетерпеливому Хальстону показалось, будто Кей Томпсон уделяет неоправданно большое внимание Энн Кляйн. Не выдержав, он в сердцах бросился вон из зала, увлекая за собой весь эскорт из моделей и ассистентов, и поспешил запереться в лимузине. Потребовалось немало уговоров и увещеваний, прежде чем он, презрев уязвленное самолюбие, наконец снизошел к просьбам и соизволил-таки вернуться в зал.

Лайза вышла к машине и, как вспоминает Элинор Ламберт, «принялась колотить кулаками в дверь и топать ногами, но Хальстон и бровью не повел. Он остается сидеть в машине, и точка. И тогда Лайза обернулась к другим манекенщицам и сказала: «Послушайте, девочки, у нас с вами показ, так что не ввязывайтесь в это дело. Это ведь шоу-бизнес, а шоу, как известно, должно продолжаться. Хватит дурака валять, пойдемте репетировать». И они увязались вслед за Лайзой, а Хальстон остался один сидеть в машине».

Через несколько минут Хальстон на цыпочках вылез из лимузина и, не проронив ни слова, прокрался на свое место в зале. На протяжении семидесятых годов и даже позже жизненные пути Лайзы и Хальстона то переплетались, то расходились вновь.

Среди нескольких десятков других женщин в жизни Хальстона единственной, способной тягаться с Лайзой за первое место в его сердце как в профессиональном, так и в чисто личном плане, была Бьянка Джаггер. Ее девичье имя Бьянка Перес Морена де Марсиас, а за Мика Джагтера, лидера «Роллинг Стоунз», она вышла замуж в 1971 году, в начале своей сенсационной карьеры в качестве международной супермодели. Джаггер, чьи знакомые отчасти являлись и знакомыми Лайзы, водил также дружбу с Хальстоном, Энди Уорхолом, Труменом Кэпотом и многими другими из их компании.

Прежде чем ступить на стезю этакого рок-разбойника, исполнявшего вариации в стиле американского «блюз-энд-соул», Джаггер три года отучился в лондонской Школе Экономики. Лайза близко сошлась с Бьянкой Джаггер в 1978 году, после того как Мик переключил свои симпатии на модель из Техаса, Джерри Холл, и в конце концов бросил первую жену — не в последнюю очередь из-за ее нескончаемых увлечений на стороне. После того, как они с мужем расстались, у Бьянки был короткий роман с Райаном О'Нилом. Но утешение и приют она нашла у Хальстона, в доме № 101 по Восточной Шестьдесят Третьей улице, известном в среде нью-йоркской богемы просто как «сто первый».

Хальстон пригрел ее, став при ней чем-то вроде дуэньи и сводни, поставив себе целью во что бы то ни стало найти для Бьянки богатого жениха. Она же льнула к Хальстону, потому что прежде чем найти силы вернуться к жизни, ей требовался человек, о котором она также могла бы заботиться, не волнуясь при этом, сумеет ли она удовлетворить его сексуально. «Лучших друзей, чем гомосексуалисты, трудно себе представить, потому что они, видя в вас женщину, не испытывают при этом никакой ревности, — принималась объяснять Бьянка каждому, кто был готов ее выслушать. — Они вас любят, но при этом не донимают приставаниями».