Лайза Миннелли. История жизни - [50]

«В то время жить в Берлине считалось шиком, — говорит Лайза. — Писатели беседовали в Париже, но искатели острых ощущений слетались в Берлин с его ненасытной жаждой развлечений». Лайза пыталась проникнуться настроением того времени — носила дешевую одежду в стиле тридцатых годов, как бы примеряя к себе личину Салли.

Вот как она отзывается о своей героине: «Салли из тех, кто всю жизнь импровизирует, и ее фантазии относительно завтрашнего дня столь сильны, что ей никак не удается попристальнее взглянуть на день сегодняшний». По мнению некоторых, подобное определение как нельзя лучше подходило к самой Лайзе Миннелли того времени.

Как обычно, отец помогал ей вжиться в роль, достичь полного перевоплощения. Например, Лайза пыталась мысленно вообразить, как конкретно выглядела Салли, ведь Кристофер Ишервуд дал ей весьма беглое описание. «Когда я сказала папе, что буду сниматься в «Кабаре», — вспоминала Лайза, — он посоветовал мне, с одной стороны, постараться быть ни на кого не похожей, но с другой — походить на саму себя».

Первоначально Лайза представляла себе свою героиню кем-то вроде Марлен Дитрих, однако, поговорив с отцом и как следует изучив материал, который он для нее откопал, пришла к убеждению, что более правдоподобным будет иной образ — шляпа, бюстгальтер-топ, галстук-бабочка, резинки и черные чулки в сеточку. Именно этот образ стал ее визитной карточкой после «Кабаре». «Сама идея создания некоего определенного образа возникла тогда, когда я рассказала отцу о «Кабаре», — вспоминала Лайза. — Он сразу поинтересовался: «А как ты будешь выглядеть?» На моем лице явно читалась растерянность. «Не знаю. А как, собственно, я должна выглядеть?» На что он ответил: «И я не знаю». Конец разговора. Через три дня я вошла к нему в комнату, и там на кровати меня уже поджидали альбомы, фотографии, все такое прочее, призванные помочь мне в подготовке образа».

Винсенте также посоветовал дочери обращать внимание на то, как Фосс реагирует и как она сама получается на отснятом материале, который просматривают по окончании каждого дня съемок. По словам Винсенте, Лайза должна была решить, видит ли она себя или кого-то еще. То есть если она видит кого-то еще, то все в порядке».

Реакция Фосса на Лайзу оказалась положительной, и теперь они оба стремились к тому, чтобы фильм получился как можно более точным отражением той эпохи, включая небольшой, но многозначительный штрих, подмеченный Лайзой.

«Нам хотелось передать атмосферу декаданса, разложения и порочности Берлина того времени, — рассказывала она. — Мы даже использовали настоящих транссексуалов! Что касается женщин-статисток, они наверняка имели на нас зуб за то, что мы заставили их отрастить волосы под мышками. Когда съемки завершились, мы закатили вечеринку и каждой из них преподнесли по лезвию и куску мыла, так что они отметили это событие бритьем».

Съемки в Германии оказались полны волнующих событий, хотя и причиняли Лайзе известное неудобство. Ей нравилась съемочная группа. К тому же, к ней присоединился Рекс, еще в марте ушедший от жены. Однако в те дни в Германии еще чувствовалась некая напряженность. Хотя вторая мировая война закончилась давным-давно, немцы, оказавшиеся свидетелями съемок, были недовольны тем, что картина посвящена эре нацизма — то есть тому времени, которое они всеми силами пытались забыть.

Вот что еще запомнилось Лайзе: «В Гамбурге мы отправились в притоны разврата на Реепербане, где до сих пор можно увидеть нечто в духе старого кабаре. Там на сцене устраивались бои лесбиянок по колено в грязи и различные порношоу, в которых приглашали поучаствовать и публику. Неудивительно, что там я все время ощущала какую-то неловкость».

Вскоре внимание Лайзы оказалось приковано к Дези Арназу-младшему. Они познакомились в июне на одной вечеринке, на которой семнадцатилетний отпрыск Люси Болл и Дези-старшего появился в качестве кавалера Тейль Мартин, подруги Лайзы и дочери Дина Мартина. Дези в глазах Лайзы тотчас угодил в число возможных кандидатов в «бой-френды». Надо сказать, что в то время она еще изредка спала с Питером — ведь, как-никак, официально они все еще считались мужем и женой, — но чаще с Рексом, который тоже пока что официально числился мужем Маргарет «Пегги» Луизы Калбет.

Все это вполне могло показаться забавным, до тех самых пор, когда Пегги почему-то вдруг утратила чувство юмора и обратилась за помощью к техасскому адвокату Дональду Ройаллу. Ройалл заявил, что, по его мнению, Лайза использовала деньги, влияние и личное обаяние с тем, чтобы околдовать наивного деревенского парня, а затем украсть его у терпеливой, верной и преданной Пегги. Итак, от имени Пегги Ройалл подал на Лайзу в суд, обвинив ее в том, что она-де разбивает семью.

Пресса, разумеется, пришла от всего этого в восторг. «Нью-Йорк Пост» назвал Лайзу «разрушительницей семейных гнезд», и ей пришлось отпустить несколько колких замечаний в адрес своих обвинителей. В 1970 году адвокаты потребовали свыше полумиллиона долларов за моральный ущерб, и Лайза, не желая быть втянутой в скандальную тяжбу, в мае 1972 года уладила все без суда. Но даже после того, как Пегги получила деньги, Рекс остался при Лайзе.