Лайза Миннелли. История жизни - [37]

Январь 1968 года явился важным периодом как в жизни матери, так и дочери. У Лайзы состоялся дебют в «Имперском Зале» отеля «Уолдорф». Среди гостей было столь много звезд, что одно их присутствие делало премьеру грандиозным событием. В то же время Джуди, которую на протяжении декабря преследовали одни неудачи — чего стоил только один провал в «Мэдисон-Сквер-Гарден»! — лишилась главной роли в бродвейской постановке «Мейм», а за неуплату была выселена из отеля.

В тот самый вечер, когда она осталась без роли в «Мейм», Джуди с явной неохотой пришла посмотреть дебют дочери в «Империи». Лайза пригласила ее к себе на сцену, и вдвоем они исполнили знаменитую композицию «Когда святые маршируют», чем вызвали небывалый восторг публики. После концерта Лайза настояла на том, чтобы Джуди с младшими детьми воспользовались ее номером-люксом тут же в отеле «Уолдорф», а сама решила пока пожить с мужем в их квартире на Восточной Пятьдесят Седьмой улице. Тот вечер показал, что Джуди еще не утратила своей притягательности, хотя пристрастие к наркотикам все ближе подталкивало ее к краю пропасти.

Тем временем Питер и Крис нашли себе союзницу в виде повальной моды на британскую музыку. Правда, «братья Аллен» были в общем-то родом из Австралии, но американская публика не видела в том особой разницы. Их имидж здоровых, спортивных парней и приятная манера исполнения резко контрастировала, например, со стилем «Роллинг Стоунз». В результате их концерты на Манхэттене были расписаны на месяцы вперед — дуэт выступал в самых дорогих увеселительных заведениях по всей стране, а также принял участие в ряде телешоу.

Среди манхэттенского общества Питер с Лайзой являли собой современное воплощение другой, не менее знаменитой пары — Скотта Фитцджеральда и его жены Зелвды, — их можно было видеть в таких модных ночных заведениях как «Иль-Мио», «Ондин», «Ле Клуб», «Артур» и «О'Пюсе». И хотя на первый взгляд Питер с Лайзой по-прежнему держались вместе, их, тем не менее, влекло в разные стороны, поскольку они не терпели приятелей друг друга. На протяжении всех бурных шестидесятых Лайзу трудно было назвать борцом против правительства, ниспровергательницей устоев, готовой ринуться на баррикады. Скорее наоборот, она являлась его неотъемлемой частью, вращаясь исключительно в «избранном» обществе, и каждый ее шаг находился под неусыпным оком целого сонма «околосветских» репортеров, взахлеб расписывавших похождения своих кумиров на страницах глянцевитых журналов.

Питер сравнивал эту толпу с суповой миской — широкой и мелкой. Он находил этих людей нудными, мелочными, испорченными, предпочитая общество тех, кто, по его мнению, был наделен художественным талантом и глубиной, искрой божьей и совсем не обязательно деньгами. Они с Лайзой развлекались ночами — но в разных концах Манхэттена — она в Верхнем Ист-Сайде, он же в нижнем Вест-Сайде, то есть в Гринвич-Виллидж. Можно сказать, что физически и интеллектуально Питер с Лайзой существовали на противоположных краях спектра.

Время Пуки Адамс

Лайзе оказалось мало успеха в ночных клубах, и она принялась подыскивать себе роль на сцене или в кино. Последнее представлялось не слишком обнадеживающим, поскольку в середине шестидесятых народ почему-то отвернулся от мюзиклов. На протяжении нескольких лет Лайза мечтала о роли Пуки Адамс в «Бесплодной кукушке» — истории первой юношеской любви со всеми ее переживаниями, неуклюжестью, мечтами и разочарованиями. Лайзе было все равно, где она сыграет эту роль — на сцене или на экране. Впервые она услышала об этой истории в 1965 году от одной своей подруги и даже достала почитать роман Джона Никольса.

«Я проглотила книжку залпом за одну ночь, — рассказывала Лайза. — Она оставила странное впечатление, но я все равно глубоко сочувствовала и сопереживала Пуки Адамс. У меня было такое чувство, будто все, что случилось с ней, совсем недавно произошло со мной. Я дала себе слово, что если по книге когда-нибудь будет сделан фильм, я обязательно в нем снимусь».

Впервые прочитав книгу, Лайза вышла на издателя и агентов, занимающихся приобретением прав на экранизацию, а именно Алана Пакулу и Роберта Маллигона.

«Я пришла к ним в офис и заявила, что если им придет в голову сделать фильм, я именно та актриса, которая сыграет Пуки. Я проделала с ними ту же самую шутку, что и с Фредом Эббом и Джорджем Эбботом во «Флоре, Красной Угрозе».

Пакула и Маллигон явно не ожидали такого напора от актрисы, подыскивающей себе работу, но Пакула все-таки купился на эту затею. «Я был не в силах отделить Лайзу от Пуки. Она словно была создана на эту роль — та же дерзость, тот же необузданный, страстный порыв чувств».

Когда Пакула, наконец, нашел спонсоров, он сообщил им, что роль Пуки предстоит сыграть Лайзе. Потребовалось какое-то время, чтобы хохот наконец стих, но как только спонсоры отсмеялись, они сразу же заявили, — нет, такое дело не пойдет. У них имелись собственные соображения насчет Пуки, причем среди кандидаток на роль значились такие имена, как Пэтти Дьюк, Элизабет Хартман и Тьюсди Вельд. Пакула же в пику им заявил, что без Лайзы не будет никакой картины. Так оно и произошло — нет и не надо.