Лайза Миннелли. История жизни - [36]

Папочка, скрепя сердце, дал свое согласие, Джуди последовала его примеру. А Лайза была готова прыгать от восторга — она любила Питера всей душой, — а главное, была уверена, что с ним не соскучишься.

21 февраля 1967 года в городской ратуше Нью-Йорка молодые наконец получили официальное разрешение на брак. Лайза пошутила для газетчиков: «Мы с Питером ходили, обручившись, целых два года — вот сколько времени нам понадобилось, чтобы попасть сюда».

3 марта 1967 года они поженились на квартире ее агента и приятельницы, Стефани Филлипс, или у мистера и миссис Ричард Фридберг, в зависимости от того, какая газета попалась вам на глаза на следующий день. Затем последовало небольшое торжество, состоявшееся дома у менеджера Марти Брегмана, в его квартире по соседству с Центральным парком.

И хотя свадьба удалась на славу — церемонию провел судья Джозеф Маккью, со стороны невесты свидетельницей выступила Рэм Рейнхард, а шафером был Поль Джесман, звездой этого события стала отнюдь не невеста, как то можно было предположить, а ее мать. Кроме того, свадьба ознаменовала собой краткосрочное примирение между ними обеими — спор касался денег, которые Джуди требовала от Лайзы. Дело в том, что Лайза то посылала их, то забывала это сделать.

Событие получило также и международный резонанс — из Австралии по этому случаю прилетела мать Питера Марион и его сестра Линн. Лайза устроила им небольшую экскурсию по Манхэттену и вообще прониклась к золовке мгновенной симпатией. Они обе уговорили Марион приобрести по случаю свадьбы новое платье, но та, увидев цены, встала на дыбы. Ведь это бы вступило в противоречие с выработанным ею за многие годы правилом — тратить на одно платье не более той суммы, что ушла бы у нее на питание в течение двух-трех месяцев. И тогда Лайза договорилась с кем-то из продавцов, чтобы тот показал на выбор несколько платьев, но только без этикеток — одно из них все-таки было куплено, и все вокруг остались довольны.

Главным событием для Марион и Линн стала встреча с Лилиан Роксон. Роксон, австралийская журналистка, работавшая в Нью-Йорке, вела постоянные рубрики в австралийских журналах. Австралийские женщины просто боготворили ее. Вот как Питер описывает случившееся: «Мои мать с сестрой прилетели на свадьбу из городка Бонди, где они тогда жили, имея в запасе еще несколько дней, — и все еще не могли прийти в себя после встречи с Лайзой. Мама ужасно робела перед Джуди, которая меньше всего походила на тещу в привычном смысле этого слова. Однако по мере того, как события развивались дальше, мама немного освоилась, и тогда я решил познакомить ее с Лилиан. Маму мы застали в обществе двух других гостей — с одной стороны от нее сидел Ван Джонсон, а по другую — Юл Бриннер, и вся троица мило предавалась беседе.

«Мам, познакомься, это Лилиан Роксон».

У матери отвисла челюсть. Ведь она столько лет подряд читала «Письма от Лилиан», которые печатались тогда в «Вуменз Дейли». И вот тебе раз — перед ней стоит знаменитость собственной персоной!»

Джуди почтила своим присутствием свадьбу дочери в обществе второго своего мужа, Винсенте, однако вскоре сосредоточила внимание на третьем и также бывшем супруге — Сиде Люфте, что вызвало у одних ехидные улыбочки, а у других — неодобрительные взгляды. Однако это оказалось не единственной неприятностью — Лайза вскоре сделала для себя малоприятное открытие, что уже нажила соперника в лице «голубого» дружка своего новоявленного мужа. Брачную ночь Питер провел именно с ним, а не с новобрачной.

Что касается Джуди, то ее профессиональная карьера также переживала не лучшие времена — на одних ее концертах яблоку негде было упасть, на других — желающих послушать ее легко было пересчитать по пальцам. Это стало началом нового охлаждения в отношениях матери и дочери. Кроме того, в это время Лайзе еще пришлось взять на себя заботу о Лорне и Джои. Дело в том, что Джуди явно пошла по стопам своей матери, Этель, правда, с некоторыми отличиями. Она не просто запирала детей — нет, она изгоняла их в отдельную дальнюю часть отеля, где за ними следили посторонние люди, а сама в это время либо давала выход своим эмоциям, либо же, оставшись без посторонних глаз, предавалась наркотическому дурману. Джуди отказывала Люфту в праве навещать детей без ее предварительного согласия, что придавало ситуации еще более абсурдную окраску.

Что примечательно, двадцатилетней Лайзе удалось найти в общем-то неплохой выход в этой ситуации. Она сказала своей пятнадцатилетней сестре и двенадцатилетнему брату, что те могут жить вместе с ней и Питером. Лайза начала прятаться от Джуди, поскольку была больше не в силах выносить семейных скандалов. Питер взял на себя роль мужчины, главы семьи — он не только пытался строить совместную жизнь с Лайзой, но и заботился о Лорне и Джои и, как мог, пытался оградить Лайзу от травмирующих встреч с матерью.

Вот что, например, рассказывала она в 1968 году репортеру журнала «Гуд Хаускипинг»: «Когда мама не в настроении, наш дом для них (Лорны и Д жои) — это место отдохновения, где их ждет внимание и покой». Это Лайза еще мягко сказала: «Когда мама не в настроении». «Мама» порой валялась без чувств, накачавшись алкоголем или наркотиками. Порой ей становилось страшно за себя, порой — себя жалко. Правда, самое невероятное заключалось в том, что она неизменно находила в себе силы, вырвавшись из наркотического дурмана, вернуться на сцену, чтобы снова завораживать сердца тысяч зрителей своей удивительно искренней, подкупающей манерой исполнения.