Лайла. Исследование морали - [4]
Их оглушил страшный шум. Громкость была установлена слишком большой. Федр попытался что-то сказать Капелле. Капелла приложил к уху ладонь и рассмеялся. Федр вскинул руки вверх, они оба откинулись на спинки сиденья, стали слушать и пить эль.
Пришел еще народ, и теперь здесь даже стало тесновато. Среди них было много местных, но они отлично сошлись с моряками, как будто бы уже привыкли друг к другу. При всем том эле, шуме и приветливости незнакомцев кабачок становился очень даже отличным местом. Он пил и слушал, и наблюдал за пятнами света из какого-то устройства, прилаженного к музыкальному автомату, которые кругами ходили по потолку.
Мысли потекли у него потоком. Он размышлял о том, что ему говорил Райгел. Восток — это совсем другая страна. Трудно было уловить разницу — она больше чувствовалась, чем виделась.
Архитектура некоторых построек в долине Гудзона была в духе начала 19 века, духе размеренной чопорной упорядоченной жизни, предшествовавшей промышленной революции. В Миннесоте, откуда приехал Федр, не было ничего подобного. В те времена там были преимущественно леса, индейцы и рубленые избы.
Путешествие через Америку по воде было похоже на странствование назад во времени, где можно было увидеть, как оно все было давным-давно. Он следовал старыми торговыми путями, которыми пользовались ещё до того, как стали преобладать железные дороги. Просто удивительно, как некоторые участки реки выглядят совершенно так же, как на картинах Старой гудзонской школы живописи с великолепными лесами и горами вдалеке.
По мере продвижения на юг он видел возрастающую ауру социальной структуры, в особенности это выражалось в особняках, число которых все возрастало. По стилю они все больше и больше отличались от пограничных областей. Они все больше и больше становились похожими на европейские.
Среди канадцев у бара были мужчина и женщина, которые так тесно прижались друг к другу, что между ними не влез бы и нож для распечатывания писем. Когда музыка кончилась, Федр сделал знак рукой, чтобы обратить на них внимание Райгела и Капеллы. Рука мужчины лежала на бедре женщины, а она улыбалась и продолжала пить, как будто бы ничего и не происходит.
Федр спросил Райгела: «Вот это и есть твои канадцы?»
Капелла рассмеялся.
Райгел глянул мельком, затем посмотрел еще раз и нахмурился. «Они бывают двух видов, — ответил он. — Одни не любят эту страну за все те безобразия, что происходят здесь, а другие обожают её за все то дерьмо, что они тут находят».
Он кивнул головой в сторону этой пары и хотел было что-то сказать, но тут снова засверкали огни и заревела музыка, он вскинул руки кверху, Капелла засмеялся и они снова откинулись на спинки.
Немного спустя потянуло холодом. Дверь была открыта. Там стояла женщина и прочесывала глазами комнату, как бы ища кого-то.
Кто-то крикнул: «ЗАКРОЙ ДВЕРЬ!»
Женщина и Райгел смотрели друг на друга долгое время. Получалось так, что она ищет именно его, но она не сводила с него глаз.
«ЗАКРОЙТЕ ДВЕРЬ!», — крикнул кто-то ещё.
«Это тебе говорят, Лайла», — сказал Райгел.
Очевидно она высмотрела то, чего искала, потому что вдруг лицо у неё стало свирепым. Она изо всей силы хлопнула дверью.
«Так вас УСТРОИТ?» — прокричала она.
Райгел посмотрел на неё безо всякого выражения и отвернулся к столу.
Музыка прекратилась. Федр, подмигнув, спросил: «Эта наверное из тех, что любят нас?»
«Нет, она даже не канадка», — ответил Райгел.
Федр поинтересовался: «Так кто же она?»
Райгел ничего не ответил.
«Откуда она?»
«Не имею к ней никакого отношения», — откликнулся Райгел.
И снова загремел музыкальный автомат.
«ПЕРЕДОХНИ!..» ревел он.
Цветные огни снова заплясали по комнате.
«ДАВАЙ-КА ВСТРЕТИМСЯ!..»
«ТЫ И Я!..»
Капелла вопросительно поднял кувшин из-под пива, как бы спрашивая, надо ли ещё. Федр утвердительно кивнул, и Капелла пошел с кувшином к стойке.
«И СДЕЛАЕМ ТО…»
«И СДЕЛАЕМ ТО…»
«ЧТО ТЕБЕ ХОЧЕТСЯ…»
«ДЕЛАТЬ!..»
Райгел что-то сказал, но Федр не расслышал. Высокий канадец с блудливой рукой и его подруга теперь танцевали. Он последил за ними некоторое время, и что ни говори, они были хороши.
«ПОТАНЦУЕМ НЕМНОГО…»
«ПОЛЮБИМ СЛЕГКА…»
«СОЙДЕМСЯ ВЕЧЕРКОМ…»
«СОЙДЕМСЯ ВЕЧЕРКОМ…»
Чувствительно. Короткие, влекущие взрывы музыки. Негритянская проповедь, как будто бы из гетто.
Он смотрел теперь на Лайлу, которая сидела в одиночестве у стойки. Что-то в ней в самом деле привлекло его внимание. Наверное секс, предположил он.
На ней была обычная дешевая косметика, светлые подкрашенные волосы, красные ногти, ничего оригинального, кроме того, что все это выглядело вульгарно. Не нужно было даже задумываться о том, что у неё получалось лучше всего. Но в её выражении было нечто весьма взрывоопасное.
Когда музыка кончилась, сексуальный канадец со своей девушкой сошли с танцевального помоста. Они заметили её и чуть было не остановились, затем медленно прошли к бару. Потом Федр увидел, как она сказала им что-то, и трое людей вокруг них сразу насторожились. Мужчина обернулся и выглядел при этом испуганным. Он убрал руку со своей подруги и повернулся к Лайле. Должно быть это его и искала Лайла. Он что-то сказал ей, она ему что-то ответила, затем он кивнул, кивнул еще раз, и потом они с девушкой снова обратились друг к другу, отвернулись к стойке и больше не разговаривали с Лайлой. Окружающие постепенно вернулись к своим разговорам.
Легендарный американский писатель, бывший битник, мыслитель, моралист, затворник, дзен-буддист, Роберт Мэйнард Пирсиг ныне редко появляется на публике и с неохотой дает интервью. Вышедший в 1974 году роман «Дзен и искусство ухода за мотоциклом» сделал своего автора, бывшего составителя научно-технической документации, настоящим духовным лидером целого поколения.Это автобиография ума и тела, задающихся проклятыми вопросами человеческого существования, пытающихся установить новую систему жизненных ценностей.
Заголовок того, о чем я должен сегодня сказать, — «Субъекты, Объекты, Данные и Ценности». Он касается центральной темы настоящей конференции — пересечения искусства и науки. Наука имеет дело с субъектами, объектами и, в особенности, — данными, а ценности она исключает. Искусство касается преимущественно ценностей, но, в действительности, не слишком много внимания обращает на научные данные и иногда исключает объекты. Моя же работа касается Метафизики Качества, которая может преодолеть этот разрыв единой общей рациональной схемой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.