Лаврентий Берия. Оболганный Герой Советского союза - [9]
Раздувая «грузинский инцидент», Троцкий и К° стояли на защите интересов американского (и английского) капитала, перед которым у них, в частности, были большие долги – ведь они ничего толком не отработали для американцев.
Эти обстоятельства ничего не напоминают нашим современникам, совсем недавно пережившим «перестройку» и «реформы»? Развал суверенной индустрии и аграрного комплекса – ключ к бескровному завоеванию территорий. Этим ключом пользуются издавна и поныне.
Но подрыв экономики Грузии, Армении, Азербайджана не ограничивался почти открытым грабежом подземных кладовых.
11 марта 1930 года в Москву, в ОГПУ, была направлена подробная записка председателя Закавказского ГПУ С. Ф. Реденса и начальника СПО Зак. ГПУ Л. П. Берия, в которой, в частности, говорилось: «В результате недостаточного охвата огромного числа вновь созданных колхозов, допущенных перегибов, внутриколхозных недочетов и общей активизации антисоветских и кулацких сил усилились массовые антиколхозные выступления, принимающие политическую окраску, брожением охвачен ряд районов… Идет стремительный распад колхозов, сопровождающийся в ряде случаев разгромом сельсоветов, избиением и изгнанием парткомсомольцев и совактива. Имевшие место выступления до сих пор ликвидировались мирными средствами и уговорами и лишь в редких случаях демонстрацией и незначительной войсковой силой, инициаторов и непосредственных участников разгромов и насилий за небольшим исключением не арестовывали… все это истолковывалось населением как признак слабости власти и способствовало еще большему обнаглению выступавших под влиянием антисоветских сил…».
Донесение не прошло мимо внимания И. Сталина.
17 августа 1931 года Сталин писал Кагановичу:
«…Теперь для меня ясно, что Картвелишвили (1-й секретарь Закавказского крайкома ВКП(б)) и секретариат Грузцека своей безрассудной «политикой хлебозаготовок» довели ряд районов Западной Грузии до голода. Не понимают, что украинские методы хлебозаготовок, необходимые и целесообразные в хлебных районах, нецелесообразны и вредны в районах нехлебных, не имеющих к тому же никакого промышленного пролетариата. Арестовывают людей сотнями, в том числе и членов партии, явно сочувствующих недовольным и не сочувствующих «политике» грузинского ЦК. Но на арестах далеко не уедешь. Нужно усилить (ускорить!) подвоз хлеба сейчас же, без промедления. Без этого мы можем схлопотать хлебные бунты, несмотря на то, что зерновая проблема уже разрешена у нас. Пусть немедля… ПБ обяжет Микояна усилить подвоз хлеба в Западную Грузию… В противном случае наверняка схлопочем политический скандал».
О «целесообразности» украинских методов Сталину докладывали, похоже, такие же «картвелишвили» только с киевским акцентом.
Чудом сохранившийся в живых очевидец событий 1933 года В. Пахаренко (Черкасская обл.) рассказывал:
«Тогда во все органы власти, от сельсоветов, правлений колхозов и выше, проникали самые хитрые, самые скользкие люди, часто бездельники и пьяницы, а порой и бандиты разных мастей, которые вовремя додумались повернуть нос по ветру. Одна за одной шли бесконечные ревизии «из лишков продовольствия» из сельских дворов. Люди пытались спрятать хотя бы горсть зерна в ямах, колодцах, на чердаках, замазывали в печи или зашивали в тря пичные куклы. Но находили везде: слишком уж старательно исполняли свои обязанности важные, в галифе и с наганами, уполномоченные из районов и местные ак тивисты. У нас в Красной Слободе и близлежащих селах, например, были конфискованы и отогнаны в Черкассы все чудом уцелевшие коровы. И там их загрузили в товарные вагоны и держали под охраной до тех пор, пока весь скот не околел. А потом вагоны вывезли за город и содержимое выбросили на свалку…»
Грузинские «товарищи» – генацвале мало отличались от украинских «хлопцев» постышевых и сибирских эйхе.
Всем этим попыткам (зачастую небезуспешным) западных корпораций, тесно связанных с троцкистским подпольем и просто местными казнокрадами, подчинить советское Закавказье своим интересам противостояли органы ГПУ и лично Л. Берия.
Так что не стоит удивляться стремительному служебному росту Лаврентия Берия. В августе 1924 года он становится начальником секретно-оперативной части полпредства ОГПУ, заместителем председателя ГПУ Закавказья и председателем ГПУ Грузии. В 1929 году он уже одновременно руководитель всех трех ведомств. При этом свою работу он по-прежнему… не любит.
В одном из интервью сын Лаврентия Берия Серго вспоминал:
«Вы будете удивлены, когда я скажу вам, что отец все время хотел уйти и из ЧК, и из ЦК. Он мечтал завершить учебу, стать инженером и добиться успехов в этой области. После училища он экстерном сдал экзамены и закончил три курса строительного факультета Бакинского политехнического института…»
В конце 1930 года Г. Орджоникидзе (Серго) получил от Л. Берия письмо:
«Я думаю, что мой уход из Закавказья, – признавался он, – даже послужит к лучшему. Ведь за десять лет работы в органах ГПУ в условиях Закавказья я достаточно намозолил глаза не только всяким антисоветским и контрреволюционным элементам, но и кое-кому из наших товарищей. Сколько людей будут прямо-таки приветствовать мой уход, настолько я им приелся своим постоянным будированием и вскрыванием имеющихся недочетов. Им хотелось, чтобы все было шито-крыто, а тут, извольте радоваться, кругом недочеты и ляпсусы».
Книга написана на основе документальных материалов из архивов ФСБ по истории «Смерш». В центре романа - судьбы и характеры людей, оказавшихся по разные стороны видимого и невидимого фронта Великой Отечественной войны. Главный герой - некий агент Максимов-Кравченко-Доронин. Кто он - офицер советских разведорганов? Или награжденный четырьмя боевыми наградами рейха лейтенант СД? Похоже, под его биографией-легендой потрудились аналитики многих разведслужб…
Недолгий период затишья между двумя мировыми войнами (1918–1939) был насыщен событиями и заполнен фигурами, на которые современный человек должен смотреть с завистью и стыдом — столько в тех людях было кипения энергии, перехлестывающей через край, но не заливавшей огонь, а добавлявшей в него масла пламенных идей и запредельного авантюризма в лучшем смысле этого слова.Политики и шпионы, красавицы и чудовища в человеческом обличье заполняли авансцены мировых столиц, сталкивались в битвах идеологий «наци» и «комми», сражались в темном закулисье рыцари плаща и кинжала, клепались в жарких цехах стальные армады, которым вскоре предстояло стать танковыми клиньями, режущими как масло просторы европейских и азиатских держав.В этой смуте межвоенного перемирья Рихард Зорге чувствовал себя как рыба в воде.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.