Лавочка мадам Фуфур - [5]

– Мадам Фуфур к вашим услугам! Обуться-одеться, в подвал и на бал, на беседу и к соседу, к королю и в петлю – наряды на все случаи жизни! Аксессуары из техреальностей, одежда для питомцев, пошив обуви на заказ!

Я вздохнул. После слов Вениамина «слышишь «Фуфур» – жди подвоха» (а тем более после обмана с кофе!) я стал относиться к мадам гораздо насторожённее. Не поленился кое-что разузнать и обнаружил, что львиная доля промышленности и коммуникаций Полиса принадлежит именно ей. Уж не знаю, как так мне раньше не приходилось сталкиваться с её предприятиями. Зато теперь – уже дважды за неделю…

Я глядел на её малиновое платье, и оно напоминало мне сладкую помадку или огромное розовое мороженое, внутри которого щебетала мадам с камнем за пазухой. Как знать, может быть, кроме мастерской, у неё есть тайный монетный двор, а то и приватная теплица в императорских садах. Никогда не угадаешь, чего ждать от таких предприимчивых портних.

– Нам бы намордник дракону, – сдвинув брови, велел я. – Только не обычный, а…

– Понимаю, – кивнула мадам. – Проходите на задний двор, подберём вам годный экземпляр.

Да уж, когда надо, у неё с лаконичностью всё в порядке.

Фуфур скрылась, а я хмуро поинтересовался:

– Слушай, кто она вообще такая – с твоей точки зрения?

– Сплошной перекрёсток миров, заведеньица на каждом углу. Говорят, в её таверне – той, где мы были, – лучший сбитень. Ты представь, сколько рецептов со всех реальностей! Как-нибудь зайдём, угощу. – Веник мечтательно сглотнул слюну. – А вообще – мадама пробивная. Половина промышленности упадёт, если её убрать. Сколько лет уже колдует тут. Мы пьём-едим, а Фуфур тут же наши денежки – фьють! – на биржу, обменивает на валюту. Оборот. Каково, а? Ладно, айда подбирать Ракушке ошейник.

– Намордник, – поправил я.

– Какая разница! – отмахнулся друг. – Не верю я во все эти штукенции. Захочет подпалить всё вокруг – подпалит. Но чтоб никто не цеплялся, купим, ладно уж.

– Ладно уж, – передразнил я. – Тебя способность к концентрации выручает, а мне как быть, если она решит поплеваться искрами?

– Вот только не дави на жалость. Кто тут у нас с драконами болтать навострился на прошлой практике? Договоришься уж с ней как-нибудь.

– Когда она была, та прошлая практика… Я уже сколько лет, как закончил!

– Вот и надо было ходить на факультатив по метеорологии, пока учился. Умел бы сейчас концентрировать любые осадки.

– Да-да. Огненный дождь.

Ракушка рыкнула, перегнала нас и на коротеньких рыжих лапах засеменила к загону-примерочной. Обернулась, поглядела на меня и ещё раз выразительно рыкнула. Я вслушался, поскрипел мозгами, припоминая полузабытый язык, и перевёл, едва сдержав смешок:

– Она хочет чехол на гребень.

Дракониха одобрительно пыхнула:

– Фшш! Фшш!

Друг фыркнул: ну, мол, пошли.

– Любой каприз за ваши тени, – откуда-то сбоку молвила мадам Фуфур. От неожиданности Ракушка окатила всё вокруг ещё одним фонтанчиком оранжевых искр, я быстро погасил загоревшуюся брючину, и мы наконец двинулись к витрине с драконьим текстилем.

Ракушка крутилась в тех и этих нарядах, Веник хохотал, мадам услужливо улыбалась. Идиллия. Да только её слова о тенях никак не давали покоя. Не удивлюсь, если эта Фуфур на досуге и вуду практикует…

Глава 4 Шефская помощь и коварный хвост

– Усмири её! – простонал Веник, когда Ракушка опрокинула очередную гору коробок. На пол посыпались эльфийские браслеты, механические роботы, бумажные куклы и наборы с летающими пластмассовыми феями. Когда лавина свёртков утихла, Кушка-Ракушка виновато утопала в сторону и по пути смела хвостом ещё одну стопку детских книг. Она вообще любила работать хвостом, наша Ракушка.

Прошло больше месяца с тех пор, как мы её купили. Дракониха по-прежнему жила с нами, и с каждым днём все мы всё крепче привязывались друг к другу. Она была молодой, неопытной и по драконьему исчислению совсем недавно перестала считаться подростком. Но, несмотря на это, порой я чувствовал себя куда глупее неё. Кушка как-то совмещала всё разом: была нам питомцем, рабочим инструментом, будильником, охранником, даже поваром – частенько помогала на кухне, особенно когда готовилась курица. И, что уж совсем смешно, порой она брала на себя роль мамочки. Напоминала, что пора обедать или ложиться спать, подтыкала одеяла, заставляла покупать свежие овощи и зелень и запрещала работать при скудном освещении – выла и прыгала, пока мы не добавляли света.

Но всё это более бытовая сторона вопроса. Главное и неуловимое состояло в специфичном драконьем уюте, который она создавала. Кушкино присутствие обернуло нашу холостяцкую квартиру в прозрачное облако тепла: по углам, накрыв пыль, рассы́пались искристые тени, в кухне запахло едой (а не только разогретыми полуфабрикатами и кофе). С появлением драконихи мы даже перестали разбрасывать по полу смятые салфетки! И ещё – из квартиры ушла ночная стылость. А всё оттого, что в простенке между кухонным диваном и огромным, в пол, окном на жаропрочной подстилке угнездилась и каждую ночь мягко светилась во сне Кушка.

Вот так вот оконфетилось, устаканилось, порыжело наше с Веником холостяцкое житьё. Мы полюбили дракониху – каждый на свой лад. Вениамин слегка ворчливо (но он всегда любил поворчать), я – как-то чересчур заботливо и с опаской. Постоянно переживал, не холодно ли ей, не голодна ли, не устала ли. Кушка терпеливо страдала от моей сверхопеки, но в конце концов Вениамин устроил мне настоящее внушение о том, что она всё-таки настоящий дракон и уж как-нибудь сумеет позаботиться о себе получше неумехи-человека. Ракушка виновато потупилась, но возражать не стала. А я уж было обиделся, но тем же вечером подглядел, как Веник украдкой суёт ей молочный шоколад, – и махнул на всё это рукой. Живём как живём. Главное – работает.