Лавка старинных диковин - [104]

Достав из кармана две корочки, командир корабля вручил их молодым людям:

– Вот, держите. Предъявите сержанту, он определит вас на должности в оборонительном корпусе. Не забивайте голову ерундой вроде того, что реально, а что – нет. Просто исполняйте приказы.

– Так точно, – ответил Петр. – Разрешите спросить: а от чего мы обороняемся?

– Отставить вопросы. Получив назначение, вы пообедаете, и вам прочтут вводную лекцию.

Молодые люди кивнули и спустились на серо-зеленую поверхность Марса.

Лавка старинных диковин

Посвящается всем лавкам диковин,

описанным в литературе со времен Диккенса,

и тем, которые еще ждут своей очереди.

Я шел по восточной стороне Двенадцатой улицы. Шел не спеша, в прогулочном, я бы сказал, размеренном темпе. Хотя, если честно, трудно ходить размеренно на металлических ногах, пусть даже они собраны по технологии «Форд инжиниринг», позволяющей имитировать естественную гибкость. Мне постоянно кажется, что походка у меня дерганая, хотя друзья-люди на сей счет помалкивают.

Я робот, и зовут меня Эдвин Робот 233а334с. Я работаю в учрежденной людьми Райтом, Моррисом и Блейком проектной компании. Всего нас пятеро, и двое – это разумные машины.

Нам подкидывают идею, и мы развиваем ее, пестуем, как можно полнее раскрывая коммерческий потенциал. С клиентами обращаемся вполне по-человечески, да и о фирме заботимся. Мне хорошо платят, и жизнь у меня прекрасна. У нас, разумных роботов, все права людей, и это естественно, поскольку наши мыслительные способности в тысячи, а то и в миллионы раз (зависит от модели робота) превосходят человеческие. Интеллектуальная сила моего деда по прямой серийной линии, аа14323аа, превосходила человеческую всего в тысячу раз. Моя – более чем в миллион.

Умеем мы думать и о возвышенном. Например, никто не знает о бейсболе столько, сколько известно мне. Я до бесконечности могу рассуждать о поэзии елизаветинской эпохи и даже сочиняю порой недурственные имитации произведений того времени. На эту тему – как и на большинство других – я прочитал и запомнил все книги.

Я так стараюсь, чтобы лучше понимать людей. Любой факт – о чем угодно – усваиваю легко и просто. Сложности возникают с нюансами поведения, которые люди время от времени демонстрируют. Пожалуй, не стоит включать их в схему собственного поведения, от которой, впрочем, было бы неплохо хоть изредка отклоняться.

Именно поэтому в прошлый четверг я сел на поезд до Нью-Йорка, а приехав в город, спустился в подземку и от правился в южный Манхэттен. Просто захотелось прогуляться по Ист-Виллидж.

Стоял чудесный осенний денек, один из тех, что нравится машинам из плоти (так мы, роботы, называем между собой людей). Нам, роботам, любая погода сойдет, мы водонепроницаемы, однако прелесть солнечного дня я учел.

Следуя по восточной стороне Двенадцатой улицы, я наткнулся на лавку старинных диковин. По крайней мере, так ее назвали бы в Англии периода Диккенса. Это был небольшой магазинчик с эркером, заставленный всякой всячиной: от старинных патефонов до ламп с цветными абажурами, бесконечных убогих керосинок, диванов и приставных столиков. Тогда я и заметил в витрине его, Стива.

Этот человек сидел в кресле и читал газету при свете лампы на гибкой ножке.

Еще несколько лет назад в витрине магазина, особенно где продают электронику, можно было встретить робота. Потом Верховный суд признал человечность разумных машин, и нас перестали продавать. Мы, роботы новейших моделей, рождаемся свободными. При желании можем поступить к кому-нибудь на службу, но желание не возникает. Зачем служить, если можно устроиться в компанию, где по достоинству оценят твои способности?

Точно так поступают и люди – нанимаются на платную службу. Но этот… Он просто сидел в витрине, среди прочих вещей на продажу.

Мне стало интересно, и я вошел в магазин. Спросил у владельца, где он купил этого человека. Пожав плечами, владелец лавки ответил:

– Он просто пришел ко мне и попросил продать его. Закон этого не запрещает.

– Могу я с ним поговорить?

– Ну разумеется.

Я подошел к сидящему в кресле мужчине и, откашлявшись, представился:

– Здравствуйте, меня зовут Эдвин Робот 233а334с.

– А меня Стив, – ответил мужчина в кресле.

Возраста он был преклонного: лет семидесяти-восьмидесяти; лицо чистое, но морщинистое; черный костюм старый, но отутюженный; ворот сорочки потрепан, а галстук завязан чересчур туго.

– Смотрю, вы продаетесь.

– Все верно.

– Очень необычно.

– Зато не ново.

– Как вы дошли до этого?

– Просто выставил себя на продажу.

– Если я куплю вас, какие обязанности это на меня наложит?

– Вы должны будете обеспечить меня едой и кровом, а также чем-нибудь вроде игрушек, чтобы мне не скучать. Я стану вашим домашним питомцем.

– И что мне с того?

– Получите то же, что получает любой, кто заводит добротного питомца. Мою верность. Дома вас всегда будут ждать.

– Почему вы решили продать себя?

– По-моему, все логично. Я стар, к труду непригоден. Ни семьи, ни друзей. И что хуже всего, мне нечем себя занять. Вот я и подумал: неплохо бы продаться. Закон этого не запрещает! Поразительно, как до этого раньше не додумались.