Лавка дядюшки Лика - [6]

– Отлично! Именно то, что я и хотел услышать! – сказал дядюшка Лик, наливая мне чаю и пододвигая поближе корзинку с фруктами. И тут же ошарашил меня следующим заявлением. – Пройдет совсем немного времени, и вы, сеньор Конти, обретете дело всей жизни, я вам обещаю это! Но вам следует пересмотреть отношение к собственному будущему, каким б оно ни было. Вот вы где учитесь?

– В институте, техническом. По диплому буду инженером, если удачно закончу.

– И вам нравится?

Вопрос был совершенно уместен, и мне оставалось только удивляться, как дядюшка Лик умеет угадывать самое сокровенное в человеке.

– Честно говоря, совсем нет.

– Так зачем же вы там учитесь?

Я не знал, что и ответить. Это была чистая правда – учеба вызывала у меня отвращение, я уже смотреть не мог на все эти формулы, схемы цепей и прочую заумь. Но как было рассказать о том, что мои мечты об историческом или литературном образовании, которые я пытался обсуждать в кругу семьи, вызывали каждый раз бурное отторжение.

Через год бессмысленных попыток что-то доказать, к делу моего «перевоспитания» подключились почти все родственники, даже из других городов. Каждый телефонный разговор с дядями или тетями, которые жили за тысячи километров от нас, но тем не менее, как оказывалось, все знали обо мне, обязательно переходил на обсуждение будущего их племянника. Пока говорили родители, я слышал только одну часть разговора, и в их речах звучали фразы о моем непонимании перспектив, о легкомыслии и медленном взрослении. Потом обязательно к телефону подзывали меня, и я слышал в трубке милый голос тетушки или строгий дядюшкин, которые задавали один и тот же вопрос: «Ну, что думаешь делать дальше?»

Вначале я спорил, пытался отстаивать свое мнение, потом стал отделываться одним-единственным словом «учиться», и в конце концов сломался, согласившись на предложение поступать в технический вуз – тот, где на крупной должности некогда работал ближайший папин друг. Его уже некоторое время назад не стало, но имя этого человека было одной из легенд института, потому мне почти и не пришлось страдать при поступлении, зубрить ненавистную математику и физику, как всем тем, кто стремился попасть туда по призванию.

Рассказывать дядюшке Лику и мистеру Пику всю историю своей капитуляции казалось мне позорным, потому я умолк, пытаясь найти нужные слова, чтобы как-то не очень обидно для себя и своей семьи ответить на вопрос. Мои новые друзья тоже молчали. Я уставился в стол, пытаясь собраться с мыслями и время от времени поднимая глаза на собеседников. Они оба ласково и вместе с тем серьезно смотрели на меня, и, казалось, прекрасно все понимали. Не найдя в своей голове никаких подходящих слов, я собрался было уже начать что-то бормотать, но дядюшка Лик вновь опередил меня.

– Родители часто направляют своих детей в обход прямой дороги, и мало кто потом возвращается на нее. Но это не их беда, поверьте, сеньор Конти, почти все родители искренно хотят помочь, только не понимают, что жить не им. И поверьте, считать все то что с вами случилось трагедией я бы не стал, поскольку вам еще предстоит узнать и увидеть своими глазами, что означает это слово.

Я вздрогнул, не понимая, о чем он говорит, но дядюшка Лик только усмехнулся, поднялся и отошел к хаузу. Я удивленно взглянул на мистера Пика, сидевшего по левую от меня руку, но тот лишь успокаивающе кивнул, похлопав ладонью по моему колену. Дядюшка Лик тем временем достал из сетчатой конструкции стеклянную бутылку с каким-то лимонно-зеленым напитком, вернулся к столу, разлил жидкость по стаканам и жестом предложил мне его попробовать. Затем он сам сделал глоток, после чего с удовольствием взглянул на мое восхищенное лицо – напиток был великолепен – и продолжил.

– Все экспонаты в нашей лавке – это свидетельства человеческих трагедий. Нет ни одного, чья история возникновения могла бы показаться кому-нибудь веселой или хотя бы позитивной. Даже те, что служили человеку добрую службу, были созданы в результате бесчисленной цепи трагедий. Вы, я знаю, интересуетесь историей и потому должны прекрасно меня понимать. Все полезное, что создано на всем протяжении существования рода человеческого, было результатом отчаянного желания быть сильнее, чем сосед. И обязательно наступал тот «прекрасный» момент, когда, почувствовав свое подавляющее преимущество, некто переступал порог соседского дома, чтобы сказать: «Теперь ты будешь делать только то, что я скажу».

Уже второй раз за сегодняшний день я был удивлен таким качественным переходом в наших беседах. Оба прошлых визита давали мне, конечно же, повод думать, что дядюшка Лик с мистером Пиком люди не просто очень образованные, но и чрезвычайно умные, даже мудрые, но я все равно никак не ожидал, что переход будет столь стремительным. Только много позже я понял, что моих новых друзей подгоняло само время – у них его просто не оставалось. Я много еще чего понял впоследствии, а теперь дядюшка Лик продолжал.

– Я знаю, сеньор Конти, вы давно уже готовы к этому разговору, просто у вас не было нужного собеседника, а правильнее сказать, вы уж простите мое самомнение, наставника. Теперь есть, и их даже двое. Впрочем, в вашем праве отказать нам, но я почему-то уверен, что попал в «десятку» выражая наше общее с мистером Пиком мнение. Что скажете?