Лавка древностей. Том 1 - [4]

— Что, Китъ, небось, далеко было идти? спросилъ старикъ.

— Ничего, конецъ добрый.

— Скоро нашелъ домъ?

— Не очень скоро; долгонько пришлось его искать.

— Должно быть, ты очень проголодался?

— Да, порядкомъ-таки ѣсть хочется, хозяинъ.

У Кита была какая-то особенная манера говорить: онъ непремѣнно становился къ вамъ бокомъ и кивалъ головой черезъ плечо, какъ будто безъ этого движенія ему трудно было справиться съ своимъ голосомъ. Мнѣ кажется, что онъ всякаго разсмѣшилъ бы своей уморительной физіономіей и жестами. Дѣвочка же просто заливалась отъ смѣха, глядя на него; и что всего забавнѣе, онъ самъ былъ очень доволенъ тѣмъ, что возбуждалъ общее веселье: сначала онъ старался казаться серьезнымъ, но не выдержалъ и громко расхохотался, да такъ и оставался нѣсколько минутъ съ открытымъ ртомъ и прищуренными глазами.

Старикъ снова задумался и уже не обращалъ вниманія на то, что дѣлалось вокругъ него. Я замѣтилъ, что, когда дѣвочка переставала смѣяться, на глазахъ у нея появлялись слезы: въ нихъ сказывалась и тревога, пережитая ею въ эту ночь, и радость при видѣ своего потѣшнаго любимца. А Китъ, между тѣмъ, нахохотавшись до слезъ, удалился въ уголокъ. Онъ взялъ съ собой огромный ломоть хлѣба съ мясомъ и кружку пива и съ жадностью принялся за ѣду.

— Ахъ, Боже мой! молвилъ старикъ, оборачиваясь въ мою сторону и какъ бы продолжая начатый разговоръ. — Вы сами не знаете, что говорите. Ужъ я ли не берегу ее!

— Не придавайте, пожалуйста, такого значенія моимъ словамъ, я сказалъ ихъ сгоряча, успокоивалъ я его.

— Нѣтъ, нѣтъ, вы ошибаетесь, задумчиво говорилъ старикъ. — Нелли, поди сюда, дитя мое.

Дѣвочка тотчасъ же встала съ своего мѣста, подошла къ дѣду и обвила его шею руками.

— Скажи по правдѣ, Нелли, люблю я тебя или нѣтъ?

Дѣвочка отвѣчала удвоенными ласками и поникла головой на его грудь.

— О чѣмъ же ты плачешь, дорогая моя? Дѣдъ еще крѣпче прижалъ ее къ своему сердцу и взглянулъ на меня. — Ты знаешь, что я тебя люблю… тебя огорчилъ мой вопросъ. Ну, ладно, ладно. Скажи же, родная, что я горячо тебя люблю.

— Да, это правда, вы меня любите! вскричала дѣвочка съ увлеченіемъ. — Вотъ и Китъ знаетъ, какъ вы меня любите.

Китъ еще не управился съ ужиномъ, хотя ѣлъ огромными кусками, съ ловкостью настоящаго фокусника засовывая чуть не всю вилку въ ротъ. Услышавъ, что Нелли обратилась къ нему, онъ бросилъ ѣду и гаркнулъ во все горло:

— Только сумасшедшій можетъ говорить, что онъ васъ не любить, — и затѣмъ еще съ большимъ усердіемъ сталъ набивать ротъ хлѣбомъ.

— Теперь у нея ничего нѣтъ, снова заговорилъ старикъ, трепля дѣвочку по щекѣ,- но, повторяю вамъ, скоро она разбогатѣетъ. Я долго ждалъ этого времени, но оно скоро настанетъ. Другіе всю жизнь ничего не дѣлаютъ, только сорятъ деньгами, да безобразничаютъ, и все-таки добиваются своего; добьюсь и я: будетъ и на нашей улицѣ праздникъ! Только когда-то это будетъ?

— Я, дѣдушка, и теперь совершенно счастлива, промолвила Нелли.

— Ладно, ладно, перебилъ ее старикъ, — Ты въ этомъ ничего не понимаешь, дитятко. Да какъ тебѣ и знать-то все! — Да, да, придетъ время, бормоталъ онъ про себя, — я увѣренъ, что оно придетъ, и будетъ тѣмъ пріятнѣе, что такъ долго заставило себя ждать.

Онъ глубоко вздохнулъ, снова задумался, все еще держа внучку на колѣняхъ, но ко всему остальному казался безучастнымъ. Было около полуночи. Я всталъ, чтобы проститься съ хозяевами. Старикъ встрепенулся.

— Прошу васъ, сударь, подождать одну минуту, остановилъ онъ меня. — Китъ, дружище, уже полночь, а ты все еще здѣсь. Ступай скорѣй домой, ступай домой, а завтра приходи раненько: работы будетъ по-горло. Простись съ нимъ, Нелли, и пускай онъ идетъ съ Богомъ!

— Прощай, Китъ, сказала дѣвочка и глаза у нея сверкнули, а личико освѣтилось веселой, доброй улыбкой.

— Покойной ночи, миссъ.

— Поблагодари-ка вотъ этого господина. Если бы не онъ, я бы нынче потерялъ мою дѣвочку, училъ его старикъ.

— Нѣтъ, нѣтъ, хозяинъ; этому не бывать, возразилъ Китъ.

— Что ты говоришь! закричалъ на него старикъ.

— А то, что я вездѣ бы ее нашелъ, хозяинъ. Голову даю наотрѣзъ, что я прежде всѣхъ нашелъ бы ее, куда бы она ни дѣлась, ха, ха, ха!

Громко захохотавъ, онъ попятился къ дверямъ и мгновенно исчезъ.

— Можетъ быть вамъ кажется, что я недостаточно цѣню вашу услугу, началъ старикъ въ то время, когда Нелли убирала со стола.

— Вѣрьте, сударь, и я, и моя внучка — а ея признательность цѣннѣе моей — глубоко вамъ благодарны. Мнѣ было бы очень больно, если бы вы составили обо мнѣ дурное мнѣніе и думали, что я не забочусь о ней.

— Я никакъ не могу этого думать послѣ всего, что я здѣсь видѣлъ. Но мнѣ хотѣлось бы сдѣлать вамъ еще одинъ вопросъ.

— О чемъ это, сударь? встревожился старикъ.

— Неужели у этой умненькой, хорошенькой дѣвочки нѣтъ никого, кромѣ васъ, съ кѣмъ бы она могла бесѣдовать, дѣлить горе и радость?

— Нѣтъ, да ей никого и не нужно, отвѣчалъ онъ, съ безпокойствомъ вглядываясь въ мое лицо.

— Я убѣжденъ, что вы желаете ей добра, но неужели вамъ не приходило въ голову, что для ея воспитанія, — въ особенности въ этомъ возрастѣ,- требуется нѣчто иное; что вы не въ состояніи будете исполнить какъ слѣдуетъ, обязанность, принятую вами относительно нея. Я такой же старикъ, какъ и вы, и говорю вамъ это потому, что люблю молодость — въ эти годы живутъ надеждой на будущее, вся жизнь впереди и не могу скрыть отъ васъ, что на мой взглядъ, эта обстановка вовсе не пригодна для вашей милой внучки.