Лавка древностей. Том 1 - [13]

Эта мысль всѣмъ очень понравилась и на помощь ораторшѣ выступила другая дама.

— Можетъ быть Квильпъ и хорошій человѣкъ, говорила она;- я даже не смѣю сомнѣваться въ этомъ; коль скоро и жена его, и теща такого высокаго о немъ мнѣнія: имъ лучше знать! Но вѣдь всѣмъ извѣстно, что онъ далеко не красивъ и не молодъ, — молодость могла бы еще служить ему нѣкоторымъ извиненіемъ, — тогда какъ жена его и молода, и хороша, а, главное, она — женщина.

Послѣдній доводъ былъ неотразимъ: онъ привелъ въ энтузіазмъ все собраніе. Послышался одобрительный шопотъ.

Кумушка продолжала:

— И если, не смотря на все, этотъ человѣкъ грубо обращается съ своей женой…

— Если! если! перебила ее мать хозяйки. Она поставила чашку на столъ и, стряхнувъ крошки съ колѣнъ, приподнялась со стула, словно приготовлялась произнести торжественную рѣчь. — Да это такой деспотъ, какихъ свѣтъ не производилъ! Онъ стращаетъ ее до смерти, издѣвается надъ ней, а она не смѣетъ пикнуть, дрожитъ отъ одного его взгляда.

Кажется почтенная дама не сказала ничего новаго: все это уже въ продолженіе цѣлаго года перетолковывалось на все лады кумушками-сосѣдками, а между тѣмъ въ квартирѣ Квильпа снова поднялся шумъ, всѣ заговорили разомъ, силясь перекричать другъ друга.

— Я много разъ слышала объ этомъ и прежде, но я всегда говорила, — вотъ и Генріета Симмонсъ можетъ подтвердить, — я двадцать разъ ей говорила, что не повѣрю, пока не увижу собственными глазами и не услышу собственными ушами, тараторила м-съ Джорджъ.

Генріета Симмонсъ не только подтвердила ея слова, но и воспользовалась случаемъ, чтобы прибавить кое-что отъ себя. Другая кумушка громогласно давала совѣты, какъ слѣдуетъ укрощать строптивыхъ мужей, и приводила въ примѣръ своего собственнаго мужа, который черезъ мѣсяцъ послѣ свадьбы вздумалъ было показать свои когти, но вскорѣ потомъ сталъ тише воды, ниже травы. Третья разсказывала, что она добилась такого же счастливаго результата только инымъ путемъ: ей пришлось проплакать шесть недѣль кряду и удалось укротить мужа лишь съ помощью матери и двухъ тетокъ. Одна изъ гостей, не находившая себѣ въ общей суматохѣ собесѣдницы, успѣла-таки завербовать единственную молодую дѣвушку, нечаянно попавшуюся въ ихъ компанію: она заклинала ее всѣми святыми, ради собственнаго спокойствія и счастія, заранѣе хорошенько обдумать этотъ вопросъ, чтобы тотчасъ же послѣ свадьбы забрать мужа въ руки. Словомъ, хаосъ былъ полный. И посреди этого-то шума и гама всѣ какъ-то нечаянно замѣтили, что м-съ Джиникинъ вдругъ поблѣднѣла и украдкой дѣлаетъ имъ знакъ рукой, чтобы онѣ замолчали, и тогда только онѣ увидѣли, что Квильпъ собственной особой стоитъ въ комнатѣ и внимательно прислушивается къ ихъ рѣчамъ.

— Продолжайте, барыньки, продолжайте, зашипѣлъ онъ, — а вы, сударыня, обратился онъ къ женѣ,- попросили бы ихъ остаться къ ужину и велѣли бы приготовить для нихъ омаровъ и еще что нибудь въ родѣ этого, знаете, какой нибудь такой деликатесъ.

— Я… я… вовсе ихъ не приглашала къ чаю, Квильпъ. Онѣ случайно собрались у меня, бормотала испуганная жена.

— Тѣмъ лучше, миссисъ Квильпъ, тѣмъ лучше. Случайныя собранія бываютъ самыя интересныя, говорилъ карликъ, съ ожесточеніемъ потирая руки: можно было подумать, что онъ хочетъ соскрести всю грязь, накопившуюся на кожѣ. — Что-жъ, барыньки, вы не уходите? Вы остались?

Гостьи схватили свои шляпы и платки и поспѣшили уйти подобру поздорову, предоставляя м-съ Джиникинъ расхлебывать кашу. Считая своею обязанностью защищать гостей, м-съ Джиникинъ попробовала было удержать позицію.

— А почему бы имъ и не остаться поужинать, Квильпъ, если моя дочь этого желаетъ?

— И въ самомъ дѣлѣ, отчего бы имъ не остаться? вторилъ зятекъ.

— Кажется, въ этомъ нѣтъ ничего безчестнаго или дурного.

— Разумѣется. Что тутъ можетъ быть дурного? Ужинать даже невредно; вотъ только омарами, какъ я слышалъ, можно разстроить желудокъ.

— Это вы, вѣроятно, о своей женѣ такъ безпокоитесь, — боитесь, чтобы она не заболѣла?

— Конечно, я этого очень боюсь. Я бы ни за что въ мірѣ не хотѣлъ, чтобы она заболѣла, если бы даже мнѣ въ утѣшеніе предлагали двадцать такихъ тещъ, какъ вы, а ужъ это ли не благодать Божья! продолжалъ зятекъ съ усмѣшкой.

— Вѣдь, кажется, дочь моя приходится вамъ женой, и, если не ошибаюсь, даже законной женой? язвила теща, хихикая:- вамъ, молъ, не мѣшаетъ напомнить объ этомъ.

— Какъ же, какъ же! она моя законная жена, поддакивалъ карликъ.

— А въ такомъ случаѣ, надѣюсь, она имѣетъ право дѣлать все, что ей захочется.

Старушка начинала уже дрожать отъ душившей ее злобы и отъ подступавшаго страха передъ чудовищемъ.

— Неужели это для васъ новость, м-съ Джиникинъ? Само собою разумѣется, она имѣетъ на то полное право.

— Я знаю только одно, что еслибъ она слушалась моихъ совѣтовъ, она дѣлала бы теперь все, что ей хочется.

— Отчего вы, душа моя, не слушаетесь маменькиныхъ совѣтовъ? обратился карликъ къ женѣ. — Отчего вы не берете во всемъ съ нея примѣра? Вѣдь она можетъ служитъ украшеніемъ своего пола. Пари держу, что вашъ отецъ день и ночь благодарилъ Бога за такое сокровище.

— Ея отецъ былъ очень счастливъ, Квильпъ! онъ былъ прекрасный человѣкъ, въ двадцать тысячъ разъ лучше многихъ, кого я знаю; въ двадцать тысячъ милліоновъ разъ лучше.