Лавина - [10]
Все ели-пили, говорили тосты, кричали «горько». Надька и Райнер поднимались и целовались прилюдно. При этом Райнер оттопыривал губы куриной гузкой. Нина и Нэля тихо переглядывались. Жених им не нравился. Стоило из-за такого ехать так далеко. Заграница хороша в смысле еды и мануфактуры. Однако любовь… Нет ничего важнее любви. Какая разница, во что ты одет и что у тебя на тарелке. А вот любовь — ее горячее дыхание, ее химия, ее электричество…
Надьке стало душно. Райнер взял ее за руку, и они вышли на улицу. Москва тех времен была темная и неприбранная, как будто трудно зажечь фонари и подмести. Но никому не было дела, как нет дела до чужого ребенка. Москва-сиротка утопала во мраке.
Райнер стоял рядом, раздувшийся от водки. Надька видела, как далек он от идеала. Но пусть постоит рядом. А там — будет видно. Кто может знать — что будет завтра? Завтра прилетит птица счастья и унесет Надьку на своих звенящих крыльях.
Птица не торопилась. Забыла про Надьку.
А время шло и приносило сюрпризы. Первый сюрприз: Надька забеременела и родила девочку. Назвала Машей. В Германии это имя звучало экстравагантно. Не то что в России, где каждая вторая — Маша.
Второй сюрприз: Райнера выгнали с работы. За пьянство.
Сначала его предупредили. Шеф подошел и сказал:
— От вас постоянно пахнет спиртным. Если это будет продолжаться, вы потеряете место.
Надька давно заметила, что Райнер начинает день со стакана виски, а к концу дня в нем бултыхается литр. При этом поведение Райнера мало менялось, он как будто оставался трезвым, но начинал гримасничать. Пробовал лицо: на месте оно или нет? Далее принимался чихать сорок раз подряд. Это была аллергия на алкоголь.
Надька прозрела. Сюзи повезло. Сюзи чудом спаслась, как пассажир, опоздавший на «Титаник». А вот Надька влипла, и надо как-то выбираться. Она поволокла Райнера в госпиталь. Ему сделали серию анализов крови, и анализы насплетничали о серьезной поломке организма. Райнер, как оказалось, запущенный алкоголик с двадцатилетним стажем.
— Почему ты скрыл? — спросила Надька.
— А ты не спрашивала, — резонно ответил Райнер.
— Ты должен был предупредить меня до начала…
— Начало было твое, а не мое. Вспомни…
Надька позвонила по телефону в город Лондон и вызвала мать Райнера. На подмогу. Она решила, что «если дружно мы навалимся вдвоем, мы тяжелые ворота разнесем».
Но так могут думать наивные дилетанты. Здоровому человеку кажется, что алкоголизм — это распущенность. Если взять себя в руки, если запретить себе строго — все войдет в нужные берега. Но это — великая иллюзия. При алкоголизме нарушается химия. Может быть, это ошибка Создателя. А может — эксперимент…
Мама Райнера по имени Ева отправилась вместе с Надькой к лечащему врачу. Тот предъявил анализы за последние полгода. Ева схватилась за голову, но не удивилась. Она знала, откуда ветер дует. Отец Райнера страдал этим же самым. Наследственное заболевание.
Единственное утешение — внучка Маша. Она оказалась как две капли воды похожа на Еву: беленькая, с голубыми глазами в половину лица. Ангел. В отличие от Надьки. Надька не понравилась Еве ни внешне, ни внутренне. И где он ее выковырял? Как будто мало нормальных немецких девушек. Надо было жениться на русской, злобной и неприятной…
Тот факт, что Райнер алкоголик, бракованный товар, Ева как-то забывала. Не брала в расчет. Он казался ей красивым и благородным. А недостатки есть у всех. Идеальных людей не бывает.
Ева уехала при своем мнении, а Надька осталась при своем. Она поняла, что надо спасаться, рвать когти. И чем скорее, тем лучше. Но как можно спасаться с ребенком на руках?
Райнер сидел против излюбленной бутылки и философствовал, красиво поводя кистью руки. Именно таким Надька увидел его впервые у Греты. Уговаривала пустить переночевать. А он еще упирался. А она уговаривала. Дура. Злоба накатывала на Надьку как волна. Захлестывала с головой.
Надька хлопала дверью и уходила. Надо было как-то разомкнуть пространство, вдохнуть свежего ветра.
В супермаркете случайно познакомилась с русским евреем по фамилии Рубинчик. Маленький драгоценный камешек. Рубинчик поселился в Германии по программе канцлера Коля. Немцы испытывали историческую вину перед евреями и старались искупить как могли. Правда, искупление касалось не тех, перед кем они были виноваты. Но все же…
Рубинчик уехал один. Семья осталась в России. Рубинчик планировал устроиться, раскрутиться, а потом уж забрать семью. Он брал на себя первые тяготы эмиграции. Однако в текущих радостях жизни себе не отказывал. Заботливый неверный муж — типично еврейский вариант.
Рубинчик с Надькой зашли в кафе при магазине. Это дешево. Рубинчик — его звали Лева — вытащил и показал фотографию жены и дочки. Жена оказалась породистая и стройная, как молодая кобыла. Даже странно, что она пошла за Рубинчика. Могла бы выбрать камень покрупнее и подороже. Дочка — копия папаши, что обидно. Но Рубинчику казалось по-другому. У него жгло глаза от красоты своей дочери. Надьке это все было не интересно. У нее — свои проблемы.
Рубинчик захотел продлить общение. Пригласил Надьку к себе. В квартире воняло вареной капустой. Это был запах старой канализации. Но Надька быстро притерпелась, поскольку отвлеклась.
Искренняя, трогательная история женщины с говорящим именем Вера.Провинциальная девчонка, сумевшая «пробиться в артистки», испытала и ужас блокады, и голодное безумие, и жертвенную страсть, и славу.А потом потеряла все…Где взять силы, чтобы продолжать жить, когда судьба обрушивает на тебя беду за бедой?Где взять силы, чтобы продолжать любить, когда мужчины предают и лгут, изменяют и охладевают?Где взять надежду, когда кажется, что худшее уже случилось?Можно опустить руки и впасть в глухое отчаяние.Можно надеяться на чудо.А можно просто терпеть.
«Нельзя испытывать любовь. Испытывать можно только самолеты. Они из железа». Эта неоспоримая истина – цитата из нового рассказа «Назло», ставшего заглавным для сборника, – задает эмоциональный тон всей книге.Нельзя испытывать… что?Не только любовь. Но и порядочность. Терпение. Верность. Доверие.Простые истины, которые герои и героини Виктории Токаревой постигают снова – на собственном, зачастую очень горьком, опыте. И мы верим им – потому что узнаем в них себя…В сборник вошел также еще один новый рассказ «Зачем?» и произведения, уже полюбившиеся читателям.
СОДЕРЖАНИЕ01. О том, чего не было02. Уж как пал туман…03. Зануда04. Закон сохранения05. «Где ничто не положено»06. Будет другое лето07. Рубль шестьдесят — не деньги08. Гималайский медведь09. Инструктор по плаванию10. День без вранья11. Самый счастливый день (Рассказ акселератки)12. Сто грамм для храбрости13. Кошка на дороге14. Любовь и путешествия15. Зигзаг16. Нахал17. Нам нужно общение18. Рарака19. Пираты в далеких морях20. Плохое настроение21. Скажи мне что-нибудь на твоем языке22. Японский зонтик23. Тайна Земли24. Стечение обстоятельств25. Шла собака по роялю26. Рабочий момент27. Летающие качели28. Глубокие родственники29. Центр памяти30. Один кубик надежды31. Счастливый конец32. Ехал Грека33. Старая собака34. Неромантичный человек35. Ни сыну, ни жене, ни брату36. Звезда в тумане37. Система собак.
Карой Пап (1897–1945?), единственный венгерский писателей еврейского происхождения, который приобрел известность между двумя мировыми войнами, посвятил основную часть своего творчества проблемам еврейства. Роман «Азарел», самая большая удача писателя, — это трагическая история еврейского ребенка, рассказанная от его имени. Младенцем отданный фанатически религиозному деду, он затем возвращается во внешне благополучную семью отца, местного раввина, где терзается недостатком любви, внимания, нежности и оказывается на грани тяжелого душевного заболевания…
Вы служили в армии? А зря. Советский Союз, Одесский военный округ, стройбат. Стройбат в середине 80-х, когда студенты были смешаны с ранее судимыми в одной кастрюле, где кипели интриги и противоречия, где страшное оттенялось смешным, а тоска — удачей. Это не сборник баек и анекдотов. Описанное не выдумка, при всей невероятности многих событий в действительности всё так и было. Действие не ограничивается армейскими годами, книга полна зарисовок времени, когда молодость совпала с закатом эпохи. Содержит нецензурную брань.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.
Книгу вроде положено предварять аннотацией, в которой излагается суть содержимого книги, концепция автора. Но этим самым предварением навязывается некий угол восприятия, даются установки. Автор против этого. Если придёт желание и любопытство, откройте книгу, как лавку, в которой на рядах расставлен разный товар. Можете выбрать по вкусу или взять всё.
Телеграмма Про эту книгу Свет без огня Гривенник Плотник Без промаху Каменная печать Воздушный шар Ледоколы Паровозы Микроруки Колизей и зоопарк Тигр на снегу Что, если бы В зоологическом саду У звериных клеток Звери-новоселы Ответ писателя Бориса Житкова Вите Дейкину Правда ли? Ответ писателя Моя надежда.
«Наташа и другие рассказы» — первая книга писателя и режиссера Д. Безмозгиса (1973), иммигрировавшего в возрасте шести лет с семьей из Риги в Канаду, была названа лучшей первой книгой, одной из двадцати пяти лучших книг года и т. д. А по списку «Нью-Йоркера» 2010 года Безмозгис вошел в двадцатку лучших писателей до сорока лет. Критики увидели в Безмозгисе наследника Бабеля, Филипа Рота и Бернарда Маламуда. В этом небольшом сборнике, рассказывающем о том, как нелегко было советским евреям приспосабливаться к жизни в такой непохожей на СССР стране, драма и даже трагедия — в духе его предшественников — соседствуют с комедией.
Любовь побеждает не только расставания и смерть, но даже предательство, обиды и ненависть… Герои нового сборника Виктории Токаревой приходят к осознанию этого через неизбежные человеческие страдания, противоречивые повороты судьбы. Что-то неуловимое и всепрощающее вдруг оказывается сильнее страстей человека. И уже никто никого не судит, у каждого свои столкновения с собой и миром, свои поиски сквозь ошибки. «Пушкинское спокойствие» – так можно сказать о прозе Виктории Токаревой. Ее произведения утешают, помогают видеть жизнь как нечто неразгаданное.
«Собакин, Михалков, Войнович, Данелия, Горбачев – вот они, архитекторы моей жизни. Я, конечно, и сама тоже внесла свой вклад, а именно – труд. Я написала двадцать томов, и за меня это никто не мог бы сделать. И тем не менее: литературный талант очень трудно обнаружить. Талант певца или художника – запросто. Человек поет или рисует – сразу заметно. А писать… Все умеют писать, всеобщая грамотность с тридцать седьмого года.Я могла бы и не распознать свои литературные способности. Работала бы учительницей пения: вахадили гу-си… И так всю жизнь.
Зачем человеку враги?Чтобы не расслабляться и не терять формы?Чтобы всегда быть готовым к удару – прямому или нанесенному из-за угла?Или… зачем-то еще?Смешная, грустная и очень искренняя история женщины, пытающейся постичь один из древнейших парадоксов нашей жизни, заинтересует самого искушенного читателя…
«Что такое молодость? Бездна энергии, легкое тело. Мы поглощали жизнь горстями, и казалось, что за поворотом нас ждет новое, неизведанное счастье. Любовь, например, или слава, или мешок с деньгами. Или то, и другое, и третье одновременно…Всегда считалось, что, переступив через шестьдесят лет, женщина переходит в статус бабушки-старушки и должна сидеть со спицами в руках и вязать внукам шерстяные носочки… В шестьдесят лет что-то заканчивается, а что-то начинается. Начинается свобода. А свободой каждый распоряжается по-своему».В.