Лавина любви - [16]

— А летом? — не сдавалась она. — Куда ты едешь летом?

— А ты? — Он вытер руки посудным полотенцем.

— Иногда мы живем за городом, — рассеянно ответила Джинджер.

— Наслаждаешься природой и нюхаешь цветочки вдали от больших городов?

Она вспыхнула и вздернула подбородок, что могло быть расценено и как согласие, и как отрицание. К счастью, вовремя послышалось шипение закипающей воды, и он оставил расспросы, увлекшись приготовлением обеда. Ей приходилось постоянно помогать ему, выслушивать советы по поводу того, как делать то или другое, но Джинджер подчинялась почти с радостью, довольная, что он перестал выспрашивать ее о жизни.

Оказавшись в вынужденном вакууме, она вынуждена была заново осмыслить свою жизнь. Даже без покровительственных замечаний Мэтта ясно, что она тратит лучшие годы впустую. Развлечения, поиски острых ощущений, поглощенность собой и общество малоинтересных, ненужных, случайных спутников. По привычке она называла их друзьями, хотя часто сомневалась, сумеют ли они остаться настоящими друзьями в случае суровых испытаний.

— Не хочу мешать твоим размышлениям, — прошептал Мэтт. От неожиданности Джинджер так и подпрыгнула на месте. — Осталось сделать два завершающих мазка. Чесночный хлеб в холодильнике. Поставь его в духовку. А я тем временем откупорю вино.

— Вино? Это днем-то?

— Упадочный стиль, согласен, но вино так идет к нашему с тобой ризотто по-домашнему!

Несмотря на свой стиль жизни и компанию, в которой она вращалась, Джинджер никогда не была подвержена пристрастию к алкогольным напиткам. Иногда она выпивала бокал вина, но от большего количества ее клонило в сон, а потом болела голова. Здесь, в хижине, когда Мэтт вечером наливал ей вина, она отпивала глоток из вежливости, а остаток выливала в раковину.

Он с преувеличенно низким поклоном протянул ей бокал.

— Кто знает? Возможно, завтра снегопад прекратится и папочка пришлет за тобой вертолет. И ты с радостью покинешь примитивную маленькую хижину и вернешься в свою золотую клетку.

— Скорее бы! — вырвалось у нее. Она поднесла бокал к губам и в три глотка выпила все содержимое. Ей сразу же захотелось сесть. Она села на табуретку, а ноги положила на другую табуретку, напротив. — Между прочим, — задумчиво протянула она, — эта хижина вовсе не примитивная. Она маленькая, но удобная. А мебель… может, и старая, но хорошего качества.

— Значит, заметила?

— Ну разумеется! Или ты забыл, что я эксперт в области походов по магазинам? — Она усмехнулась на собственный счет и взяла у него второй бокал вина. — Качество я чую за версту. Полезная привычка, правда?

— Только для вора. Джинджер засмеялась.

— Никогда не думала о такой возможности! Может, мне начать воровать продукты в супермаркетах?

— Тебя выдадут длинные рыжие волосы. Такой приметный цвет! — Осушив свой бокал, он начал накрывать на стол. Джинджер встала, чтобы помочь. — Придется тебе коротко постричься и перекраситься в брюнетку. — Он щедрой рукой разложил по тарелкам ризотто и, передав одну тарелку ей, сел напротив.

— Тебе бы понравилось, верно? — Джинджер с жадностью накинулась на еду. С тех пор как она очутилась в этой хижине, она, наверное, поправилась на целую тонну!

— Почему ты так думаешь?

— Ты не устаешь напоминать, как неудобно иметь такие длинные волосы. — Она налила себе еще вина.

— Как ты можешь так говорить! Ведь я целых пятнадцать минут тебя причесывал!

В его голосе слышалась легкая ирония, однако, взглянув на него, Джинджер прочитала в его глазах нечто такое, отчего вся сжалась и внутри у нее стало горячо. Он смотрел на нее цепким мужским взглядом. Он — воплощение мужественности. Мужчина виден не только внешне, но и в том, как он двигается, в манере поведения. Она представила, каково это — лежать с ним в постели, заниматься любовью, впустить его в себя… Как изменятся его холодные голубые глаза, если будут смотреть только на нее и их покроет пеленой страсти?

Перестань, лениво возразила она себе — вино уже оказало свое действие, — ничего у тебя с ним не получится. Мы вращаемся в разных кругах, наши жизни не соприкасаются. Он из другого мира. Покинув эту хижину, ты больше никогда его не увидишь.

А вдруг снегопад и правда прекратится и через двадцать четыре часа она сможет улететь отсюда на вертолете? А может, доберется на лыжах до ближайшего городка, ведь лодыжка почти не дает о себе знать.

— Парикмахер тоже причесывает меня, — сказала Джинджер. Глаза у нее сверкали от вина и эротических мыслей, неожиданно пришедших в голову. — Но из этого не следует, что ему нравятся мои волосы или он находит меня привлекательной.

Ее реплика осталась без ответа, ибо Мэтт вдруг замер, не донеся вилки до рта. Даже не глядя на него, она поняла: что-то в атмосфере изменилось. Словно между ними вдруг прошел электрический разряд. Она чувствовала это каждой клеточкой кожи. Интересно, а он чувствует?

— Ризотто просто отменное. Где ты научился так готовить? Бегал на курсы поваров между лекциями по экономике и праву?

— Говорят, нужда заставит, — пробормотал Мэтт. — Ты не согласна?

— Совершенно согласна. — Она метнула в его сторону взгляд из-под ресниц, чтобы убедиться, что он тоже на нее смотрит. Потом быстрым движением стянула с головы резинку и потрясла головой. Огненно-рыжие волосы разметались по плечам. — Я так объелась, что в меня больше ни крошки не влезет, — вздохнула она. Как ни странно, она не лгала. Она съела гораздо больше, чем обычно. — Не понимаю, что случилось с моим аппетитом. С тех пор как я здесь, я постоянно обжираюсь как слон. С чего бы это? Бревна не таскаю, марафонские дистанции не бегаю. — Джинджер осушила бокал и почувствовала, как по ее жилам побежал чистый адреналин. Она налила себе еще вина. — Вернусь домой толстой как корова. Придется полгода не вылезать из спортзала, чтобы вернуть форму. — Она обхватила свою якобы потолстевшую талию.