Лавина - [5]

Вошел задержавшийся с танкистами Шихов. За ним Анна Павловна и Люся внесли чайник, поднос с бутербродами.

– Как связь? – спросил Самохин и, угадав по выражению лица Анны Павловны ответ, махнул рукой. – Остальное меня не интересует. Впрочем... прогноз слышали?

– Ветер северо-западный, умеренный, до сильного, – ответила за Анну Павловну Люся. – Временами снегопад.

– Временами? – переспросил Самохин. – Это лучше.

– Я попрошу вас подобрать двух-трех крепких лыжников, знакомых с местными условиями.

– Разрешите вас сопровождать? – спросил Шихов.

– Думаю, что здесь вы будете нужнее.

– Я немало походил по горам, – сдержанно настаивал Шихов.

– Знаю. Именно потому, что вы не новичок в горах, вам и придется остаться внизу. – Крестовников заметил недоумение Шихова и пояснил: – На случай, если у нас наверху возникнут осложнения. В горах необходима страховка.

– Понятно.

– Сколько времени понадобится, чтобы подобрать людей в мою группу? – спросил Крестовников.

– Подобрать и подготовить, – уточнил Самохин. – Три-четыре часа.

– Эти три-четыре часа я, с вашего разрешения, отдохну.

– Устраивайтесь здесь. – Самохин показал на диван с подушкой и пледом. – Вам, товарищ майор, я предложу...

– Успею. Мне в разведку не идти. – Шихов поднялся. – Схожу посмотрю, как устроились мои люди.

– Я пройду с вами, – Самохин тоже встал.

Люся проводила их взглядом до двери и взяла чайник.

– Вам покрепче? – спросила она.

– Погорячее. – Крестовников внимательно следил за бегущей из чайника струйкой. – Спасибо.

Он пил чай молча, смакуя каждый глоток.

– Олег Михайлович! – не выдержала Люся. – Возможно, я буду полезна в вашей группе?

– Не думаю.

– Хотя бы в эти трудные минуты не переносите на меня ваши счеты с отцом...

– О чем вы говорите? – Крестовников приподнял брови. – Какие счеты? Разговор о справедливых и несправедливых преподавателях очень стар. Я тоже когда-то делил учителей на злых и добрых.

– Вы не хотите понять меня. – Голос Люси задрожал. – В такое время одна я, здоровая студентка, сижу без дела.

– Вынужденное бездействие тягостно. Понимаю. – Тон Крестовникова стал мягче. – Но это не повод, чтобы идти в горы. Разведка не времяпрепровождение, а необходимость. А если вы вспомните, сколько времени нам отпущено на разведку, то поймете, что это тяжкая, даже рискованная необходимость. В таких условиях в горах нужны мужчины. А теперь... Не примите мои слова за новое проявление моего плохого отношения к вам, но на отдых мне осталось меньше четырех часов.

Весть о прорвавшемся в поселок танке бежала от дома к дому. Люди спешили в управление комбината, набились в коридоре, в приемной, обступили Анну Павловну.

Стоило Самохину выйти с Шиховым из кабинета, как негромкий говор в приемной затих.

– Позвоните в комитет комсомола, – сказал Самохин Анне Павловне. – Надо подобрать двух-трех крепких лыжников для группы Крестовникова. – И обернулся к сидящему в углу трактористу: – Поедем.

Самохин вышел из управления и поднялся в кабину тягача.

Разрывая сугробы, грузная машина двигалась по улице, оставляя за собой широкую голубоватую канаву.

У обогатительной фабрики тягач остановился. За стеной ее, обращенной к Кекуру, выделялась на снегу уложенная углом высокая гряда крупных валунов. Промежутки между ними были забиты камнями, местами заполнены цементом.

Увиденное успокоило Самохина ненадолго. Так защитить можно лишь основные промышленные сооружения. А жилье, дома? Ремонтно-механическая мастерская? Склады, гаражи, стоящие на отшибе от поселка, амбулатория и детский сад? Все это растянулось на добрый километр. Не прикроешь.

– В клуб, – отрывисто бросил Самохин водителю тягача.

По пути он мрачнел все больше. Парниковые рамы – гордость подсобного хозяйства – несколько дней не обметались. Некоторые из них не выдержали тяжести снега, провалились. Скотный двор замело с наветренной стороны по окна, а местами и по застреху. В снегу мягко голубела траншея, промятая к силосной башне.

У входа в клуб Самохин увидел Фетисову и Шихова.

– Ждем вас, – встретила его Фетисова. – Хотим вместе с вами потолковать с людьми.

– Очень хорошо, – ответил Самохин и первым вошел в клуб.

В ярко освещенном зрительном зале было шумно. Люди сидели в верхней одежде, в шапках и походили на пассажиров, ожидающих посадки в поезд. Воздух был напитан устоявшимся табачным чадом.

– Вербованные. – Фетисова показала глазами на зал. – Почти все здесь собрались.

– Не только вербованные. – Самохин всмотрелся в державшихся особняком женщин. Некоторые из них пришли с детьми и узлами. – Не только...

Хмурые лица, недобрая тишина насторожили Самохина.

– Почему в помещении в верхней одежде? – громко спросил он. – В шапках! С вещами! Как на вокзале!..

– Что ж, выходит, нам и помощи не будет никакой? – перебила его женщина с ребенком на руках.

– Будет, – ответил Самохин. – Сами себе поможем.

– Нечего нас уговаривать! – злобно бросил кряжистый детина в потертой стеганке. – Не маленькие. Видим, что на дворе творится.

– Зачем уговаривать? – спокойно возразил Самохин. – Придет время, прикажу выйти на работы...

– Прежде чем приказывать, обеспечьте нас! – закричали в зале. – Валенки дайте! Стеганки!