Лавина - [102]

Шульце все время стоял навытяжку. Майор внимательно посмотрел на него. На лице его появилась тупая усмешка, повязка сползла с глаза. Он поправил ее и сказал:

— Вы напиваетесь как свинья, Шульце, где вы валялись?

Едва фельдфебель успел положить трубку, как раздался телефонный звонок.

— Sie, Herr Major [50], — доложил фельдфебель, стоя по стойке «смирно», и полным почтения голосом прошептал: — Herr General [51].

Лицо фон Кесселя вытянулось. Он сердито вырвал из руки фельдфебеля трубку, задрав при этом рукав его куртки. Фельдфебель слегка покраснел, поскольку на его руке блеснули два золотых браслета и двое часов. «Kriegsbeute [52], — говорил он о них солдатам, — военная добыча из России».

Майор согнулся над телефоном наподобие вопросительного знака, и его зеленое лицо сразу же сделалось фиолетовым. Он возмущенно закричал:

— Как это может быть, господин генерал? Шофер сказал? Что? — Он выпрямился, и голос его задрожал. — Что, и мой мотоцикл не работает? Нет, — он уселся на стул. — Это наверняка саботаж. Проверил… Как? Придете пешком? Хорошо, мобилизует все машины… — Он хотел сказать еще что-то, но генерал больше не отзывался. Майор со злостью положил трубку и заорал на фельдфебеля: — Немедленно передайте Веберу, чтобы все легковые машины были в полной готовности! Проверить моторы! Пусть механики осмотрят машину генерала!

Почти сразу же снова раздался пронзительный звонок, и фельдфебель подал трубку майору.

— Возьмите вы, Шульце, — нахмурился фон Кессель и проворчал: — Где же этот генерал?

Шульце закричал в телефон:

— Алло, алло! Что? Ворвались в окопы? Наступают на правом фланге? Терпение, терпение, лейтенант, сейчас их раздавят танки. Подождите…

Он повернулся к майору и, заикаясь, повторил:

— Они окружили окопы и наступают вдоль ручья. Что сказать?

Майор фон Кессель пожал плечами. От окурка одной сигареты он прикурил другую и процедил сквозь зубы:

— Ввести в бой резервную батарею, минометы.

Шульце как эхо повторил его слова в телефон и сердитым тоном добавил:

— Каждому, кто отступит, — пулю, понимаете?

Фон Кессель ухмыльнулся:

— Правильно, моя школа! Правильно, Шульце!

Примчался генерал. Он задыхался и был бледен как смерть. Фельдфебель бросился к нему, чтобы помочь снять шинель, но генерал лишь махнул рукой, что-то пробормотал и обратился к майору:

— Окружили наши позиции. Что делают танки? — закричал он, И тут же раздался звонок.

— Herrgott, noch einmal! [53] — басом заревел фон Кессель в трубку, но голос его задрожал, и он пронзительно закричал: — Это саботаж! Что? Осматривали? Это ложь, лейтенант. Ну и болван же вы! Смотрите, нефтяной двигатель работает, значит, дело в бензине! Вот видите, не горит… К черту таких механиков! Пустите в дело все, что работает на нефти, и замените бензин, проверьте… Что? Только один?

Бросив трубку, майор подошел к генералу:

— Танки, использующие бензин, не действуют, а те, что работают на нефти, находятся на участке Микулаш…

— Да, это я им приказал, там атакуют русские, — прервал его генерал, молитвенно сложив руки.

Фон Кессель посмотрел на Шульце и растерянно усмехнулся:

— Та же самая история, что и с автомашинами. Бензин…

Фельдфебель выслушал по телефону какое-то сообщение и, встав по стойке «смирно», доложил:

— Господин генерал, все легковые машины, которые утром были заправлены бензином, вышли из строя.

Фон Кессель схватился обеими руками за голову и разразился злобным смехом:

— Идиоты! — Но тотчас же извинился: — Прошу прощения, господин генерал. Видно, что-то не в порядке с бензином. — Потом махнул рукой и зло прошипел: — Склад сторожили два венгра, и именно они вечером куда-то исчезли.

Телефон звонил не переставая. Генерал приказал соединить себя с Микулашем. Оттуда ему сообщили, что натиск советских войск усилился, и попросили подкрепления.

— Ни черта не получите! — сухим тоном отрезал он и поправил монокль в глазу. — До второй половины дня, пока мы не ликвидируем здесь партизан. Два танка немедленно вышлите на помощь: штаб в опасности. Понимаете, полковник?

Потом добавил, обращаясь к майору:

— Нам надо отойти к селу, пока не поздно.

Он не знал, от кого ждать ответа, и внимательным взглядом прошелся по окнам. Ответом ему была стрельба из автомата, донесшаяся с верхнего конца деревни.

Лицо генерала вытянулось, он положил руку на спинку стула и сказал:

— Придерживаться системы двух линий обороны, приготовиться к бою.

Он провел ладонью по седым волосам и обратился к фельдфебелю:

— Пусть тотчас же принесут все мои вещи. Сюда, разумеется. Что вы так смотрите?

В канцелярию влетел молодой офицер. Отдав честь, он встал по стойке «смирно» и доложил, что два венгерских взвода взбунтовались и перешли на сторону партизан.

Генерал резко повернулся и ушел в свой кабинет.

— Шульце, — закричал он оттуда, — принесите мне коньяк!

Потом уселся на стул, а когда Шульце появился в комнате, ухмыльнулся:

— Хорошенькие же у нас союзнички! Кругом враги… Ну, это политика, а мы ведь солдаты, не правда ли?

Он немного подумал и добавил:

— Я рад, что так же обстоят дела и на участке у генерала Вальтера, не будут ругать одного меня. — Выпив из массивной граненой рюмки коньяку, он обреченно высморкался, а потом улыбнулся: — Если так дело пойдет и дальше, то скоро мы будем воевать на своей территории.