Лавина - [74]

— Переписать? Да. Это упростило бы дело, за это я была бы тебе благодарна… Где ты будешь жить?

— Подыщу себе квартиру. Это не трудно, в Дортмунде хватает пустующих квартир. А пока на время перееду к Матильде, сама она поживет у отца.

— Даже если она будет жить у отца, это ведь ничего не меняет. Ты всегда думал о ней, ты постоянно о ней думаешь. Мужчины в твоем возрасте жадны и трусливы. Они просто не хотят признаться, что для молодых девушек уже не годны. А девушки просто хотят попробовать, как это бывает с мужчиной зрелого возраста, лучше всего с субботы на воскресенье. О том, что будет потом, мужчины не думают. Женщина же, напротив, хорошо знает, когда она становится старой для амурных дел. Мужчина этого никогда не знает. И не хочет знать, поэтому делается смешным. Мужчина даже в гробу считает себя неотразимым.

Криста поднялась с места, будто хотела попрощаться с засидевшимся гостем. Я не встал. Может быть, ждал чуда, может быть, надеялся, что она все-таки предложит еще раз попытаться жить вместе, в нашем доме. Но она стояла передо мной, непреклонная и нетерпеливая, будто говорила: «Уходи же». Криста оставалась верна себе: она была оскорблена. И не было никакого прощения, никакого оправдания и поэтому никакого примирения.

В дверях я сказал:

— Вот мои ключи. Я позвоню тебе, и мы договоримся, в какой день я смогу забрать вещи.

— Это ни к чему, — сказала она. — Я упакую твои вещи и отправлю через экспедиционную контору на адрес этой дамы, у которой ты теперь живешь. Это сэкономит тебе время и труды. Для сборов ты слишком неряшлив и нетерпелив. Напиши мне, пожалуйста, адрес этой дамы.

Я написал адрес на блокноте, лежавшем возле телефона. Кошка скреблась в дверь террасы, я видел и слышал это, но Криста лишь сказала:

— Кошка — это кошка, а человек — это человек. Я впущу ее, когда ты уедешь.

Потом она громко захлопнула за мной дверь. Я не был даже уверен, впустит ли она меня когда-нибудь как посетителя. И вдруг, когда я отпирал машину, у меня перед глазами возникла картина из далекого прошлого: я собираю в трамвае катящиеся по полу апельсины и складываю их в пластиковый пакет, принадлежащий молодой, красивой и несколько смущенной женщине.

Я не оглядывался, но знал, что Криста стояла у окна на кухне и смотрела мне вслед. Я надеялся, что кошка прибежит через сад ко мне на улицу, но она не пришла. Очевидно, Криста впустила ее, как только я ушел из дома. Я чувствовал потребность попрощаться с соседями, но не стал этого делать. Криста постепенно сообщит им правду, и я уже слышал слова утешения: «Ваш муж стал теперь большим человеком, и кухарка в жены ему уже не годится».

Наконец решившись, я поехал. Перед церковью притормозил: когда-то здесь на колокольне висел человек, он давно уже обрел свой покой. А оставшиеся в живых до сих пор мучились из-за наследства, которого не ожидали.

Перед очередным заседанием правления я рассказал Шнайдеру об изменениях в моей личной жизни; слегка ироничное выражение его лица выдало, что он уже обо всем знает. Ведь Матильда не могла бы вдруг без всяких объяснений перебраться из своей роскошной квартиры в комнату в его доме, которую несколько недель тому назад она с презрением отвергла.

Потом я вкратце доложил о встрече с Цирером, умолчав о том, что предложил он, чтобы удержать близнецов от продажи их пая Вагенфуру. Благодаря своему жизненному опыту, накопленному за долгие годы общения с людьми на производстве, Шнайдер почувствовал, что я что-то утаил, тем не менее он не задал мне ни одного вопроса даже тогда, когда я повторил свое сообщение на заседании правления. Он сказал только:

— Несколько жидковато все это, новости Цирера не столь грандиозны. Удивляюсь, почему он не пришел с ними сразу ко мне.

Хётгер кивнул, Адам, будто в забытьи, что-то рисовал на листке бумаги; я не был уверен, что он вообще слушал.

Шнайдер продолжал:

— Благодарю вас все же, господин Вольф. Мы должны серьезно подумать, как покрепче связать вас производством. Гебхардта вы заменить не сможете, у вас не хватает опыта, в коммерческом деле много мелких и вроде бы второстепенных вещей, которые надо детально изучить. С другой стороны, неопределенность вашего положения нетерпима, мы производственная единица, а не благотворительное общество. Поэтому я предлагаю: вы возглавите отдел рекламы внутри нашей страны и за рубежом. Вы человек, обладающий богатой фантазией, обслуживание клиентов не составит для вас труда, я не возражаю, если вы найдете и новых клиентов. Ну как, согласны?

Хётгер и Адам ободряюще мне кивнули, при этом Адам не переставал что-то царапать на бумаге. У него было такое сосредоточенное выражение лица, будто он решал важную техническую проблему.

После того как мы при полном взаимопонимании обсудили все пункты повестки дня, Хётгер постучал по столу костяшками пальцев и попросил внимания. Мы недоуменно посмотрели на него. Обычно он предпочитал отмалчиваться, и даже приходилось тянуть его за язык.

— Коллега Шнайдер, — сказал он, — добился, чтобы мы работали сверхурочно: по десять часов в месяц, пока в течение квартала. Правление одобрило это, производственный совет одобрил, оба из опасения, что мы не выполним обязательства по поставкам.