Лавандовая спальня - [63]

– Должен признаться, я в затруднении. – Судья Хоуксли поднял голову и поочередно оглядел собеседников. – Эта вещица попала мне в руки пять лет назад, когда обе мисс Тармонт покинули мой дом. В следующий раз я смотрел на него дней десять назад, когда принес в гостиницу, чтоб вернуть его мисс Тармонт. И тогда, и сейчас я не вижу в нем ничего необычного. Это всего лишь портрет двух сестер…

Миссис Дримлейн протянула руку, и судья молча отдал ей медальон.

– Может быть, что-то спрятано под миниатюрой? – предположил доктор Фицпатрик. – Ее можно вынуть из рамки?

– Детали выписаны так тщательно, художник, написавший девочек, был настоящим мастером, – задумчиво произнесла старая леди. – Но портрет такой крошечный… Быть может, мы должны разглядеть что-то на фоне за спиной девочек? Какое- то указание, намек…

– Я принесу нож для бумаг и увеличительное стекло. – Судья Хоуксли поднялся и прошел через арку в большую библиотеку.

– Миниатюру нужно достать очень аккуратно, мы можем поцарапать ее, – забеспокоилась миссис Дримлейн. – На ней уже есть повреждения, какое-то пятнышко или царапина на лице у Хелен…

– Возможно, это всего лишь родимое пятнышко, – пожал плечами доктор Фицпатрик.

– У старшей мисс Тармонт нет родимых пятен. Должно быть, на миниатюру попала какая-то пылинка, – возразила Кэтрин. Она уже не испытывала желания придумывать романтическую историю о несчастной любви доктора Фицпатрика. Он казался ей холодным и равнодушным человеком, смотревшим на людей исключительно как на объекты для своих исследований. Хотя он же был опечален смертью миссис Синглтон…

Кэти не успела додумать свою мысль – вернулся судья с тонким лезвием и увеличительным стеклом. Миссис Дримлейн все еще не выпускала из рук медальон, и Хоуксли протянул ей увеличительное стекло. Доктор Фицпатрик пригляделся к бумаге, в которую был завернут медальон, и принялся разглаживать ее.

– Здесь что-то нарисовано, – заметил он.

– Я попробовала перерисовать портрет мисс Тармонт из медальона, – смущенно пояснила Кэти. – Время шло так медленно, и мне нужно было чем-то себя занять…

– Боже мой! – Миссис Дримлейн резко взмахнула увеличительным стеклом. – Где вы были раньше с вашим стеклом?

– Что такое? – Судья, нетерпеливо поигрывающий ножом для бумаг, нахмурил седые брови. – Вы что-то заметили?

Кэтрин замерла в ожидании ответа, едва не перестав дышать.

– Девочка на портрете – вовсе не Хелен Тармонт, вот что я вам скажу! – воскликнула миссис Дримлейн. – Или, вернее, та Хелен Тармонт, что живет в гостинице мистера Лофтли, не может быть девочкой с этого портрета!

– Но почему вы так думаете? – Судья протянул руку, желая наконец заполучить медальон и заново рассмотреть его.

– Взгляните сами! При увеличении видно, как похожи Хелен и Оливия. Еще тогда, увидев портрет, я подумала, что Хелен выросла совсем не такой хорошенькой, какой обещала стать в детстве. Ее брови шире и темнее, и разрез глаз совсем другой…

– Не может быть! – доктор Фицпатрик бесцеремонно перебил леди.

– Посмотрите сами! – негодующе заявила миссис Дримлейн, возмущенная этим недоверием. Пусть ее зрение уже не так хорошо, как было прежде, но в очках и с увеличительным стеклом она способна заметить то, что не сразу обнаружит и более молодой человек!

Но доктор вовсе не намеревался подвергнуть сомнению ее слова. Он потрясал смятым листом, на котором Кэти изобразила маленьких мисс Тармонт.

– Одна из этих девочек содержится в нашей лечебнице как племянница мисс Фрост! У меня нет никаких сомнений, те же волосы, те же глаза и родимое пятнышко на щеке! Конечно, она выросла, но у меня нет сомнений – это Энн Стерн!

Взволнованные возгласы его собеседников смешались, и несколько мгновений невозможно было разобрать ни единого слова. Первым умолк судья, отложивший нож для бумаг, чтобы рассмотреть портрет, нарисованный Кэтрин. Обе дамы прекратили ахать и замолчали после того, как доктор Фицпатрик сбил крышечку с сахарницы, передавая лист бумаги судье Хоуксли.

– Но это же… – Миссис Дримлейн снова посмотрела на медальон, который так и не выпустила из рук. – Выходит, в вашей лечебнице все это время находится Хелен Тармонт, а девушка, которую опекала миссис Синглтон, на самом деле… Кто же она?

– Племянница миссис Фишберн! – Кэтрин прижала ладони к побледневшим щекам. – Я вспомнила! Тот разговор в коридоре… Я слышала вовсе не мужской голос, это была миссис Фишберн! И она разговаривала со Сьюзен!

– Так это был не Арчибальд Тармонт? – Судья, только начавший вглядываться в черты Хелен на смятом рисунке, снова поднял взгляд на мисс Хаддон. – Но тогда эта девушка и в самом деле должна быть дочерью Сьюзен Фрост! И эти злонамеренные женщины подменили ею настоящую Хелен, чтобы завладеть состоянием Тармонтов!

– Как они смогли это сделать? И когда? – Доктор Фицпатрик утратил свою невозмутимость. В своей практике он сталкивался с разными случаями проявления корысти наследников, стремящихся запереть в сумасшедшем доме надоевшую бабушку или тетушку, но чтобы преступники подменили настоящую наследницу! Нет, такого доктор припомнить не мог. Как и судья Хоуксли, чувствующий, что тонет в этом нагромождении фальшивых имен. Что же это за невероятная интрига, сколько преступлений скрывается за ней? Миссис Фишберн, миссис Мидлхем и ее дочь, а теперь еще и Хелен Тармонт, оказывается, вовсе не Хелен, а какая-то мисс Стерн! И это имя, скорее всего, не настоящее!