«Лав – из» - [9]
– Как Алина? – спрашивает спокойно. – Передавайте ей привет.
– Обязательно передам, – говорит Артем Миколаевич и, ошарашенный, заходит в помещение поликлиники. – До свиданья.
Нужно хоть раз в жизни от чего-то отказаться, думает Григорьевна, впуская в легкие облако дыма.
«Да-да. То, от чего мы отказываемся, делает нас сильнее».
Григорьевна быстро идет по Крещатику. Солнце слепит глаза. Григорьевна щурится и ничего, кроме солнца, не видит. Что-то подгоняет ее. Что-то внутри нее шепчет, что нужно спешить, что в конце пути ее, Григорьевну, ждут. И она почти бежит.
Вокруг, вдоль всего широченного Крещатика, лежат мертвые окровавленные тела. Григорьевна аккуратно через них переступает. Не обращает на них никакого внимания.
Не добежали, думает, не успели.
Еще немного – и я буду счастлива, думает Григорьевна. Когда война заканчивается, хоть кто-то да остается. И тогда этот кто-то становится по-настоящему счастливым. Да. После войны приходит счастье.
На углу Крещатика и Проризной Григорьевна останавливается. Шеренга военных с автоматами перекрывает ей дорогу. Военные в шлемах. Григорьевна не видит их лиц.
– Эй, вы! – кричит им Григорьевна. – А ну, расступитесь! У меня нет на вас времени. Мне нужно пройти дальше. Там меня ждут.
– Никто тебя там не ждет, – отвечают военные.
– Вы врете. В конце концов, вы ничего не знаете. Вы тупые как древесина.
Военные шепчутся между собой. Григорьевна нервничает.
– Расступитесь, – повторяет она. – Мне нужно пройти дальше.
– А почему ты так уверена, что нужно?
Какие невоспитанные, думает Григорьевна, тыкают мне, будто я с ними свиней пасла.
– Нужно, я знаю, что нужно.
Военные расступаются, и вперед выходит Артем Миколаевич. На нем офицерский мундир. Мундир ему очень к лицу.
– Красивый мундир, – говорит Григорьевна.
– Григорьевна, что вы здесь делаете?
– Я? Прогуливаюсь.
– Врет, – говорят военные.
– Ну хорошо, – Григорьевна краснеет. – Я шла к вам, Артем Миколаевич. Ведь вы меня ждали, правда?
– Ждал, но не так чтобы очень, – тихо отвечает он.
– Ну, главное, что ждали. Теперь все будет иначе.
Военные подталкивают Артема Миколаевича в спину, мол, скажи ей, не тяни.
– Григорьевна, – начинает Артем Миколаевич, – все это, знаете, было несерьезно.
– Несерьезно? Не вижу в этом ничего страшного. Я люблю шутки и люблю, когда шутят. Я вообще думаю, что людям нужно больше смеяться.
Артем Миколаевич молчит.
– Я, Артем Миколаевич, знаете как думаю? Что главное между людьми – это взаимный интерес. Чтоб люди интересовались другими людьми. Вот возьмем нас с вами. Вы мне интересны. Мне любопытно, что вы за человек. Как и о чем вы думаете. Как ведете себя в разных ситуациях. Я вас еще совсем не знаю, но уже очень вам рада. Я в предвкушении узнавания, понимаете меня?
– Я не совсем вас понимаю, Григорьевна.
– Все очень просто, Артем Миколаич! Вот скажите, я вам интересна? Интересно вам, кто я такая?
– Я вроде знаю.
– Ничего вы не знаете! – Григорьевна чувствует, как у нее по лбу стекает капелька пота. – Артем Миколаевич, скажите, что вы хотели от меня, когда так часто приглашали меня к себе в кабинет, когда дотрагивались до меня, целовали меня в ухо или шею? Скажите, чего вы от меня хотели?
– Ничего, – отвечает Артем Миколаевич.
Он жестом отдает своему войску какую-то команду. Григорьевна ее не понимает. Она стоит посреди дороги, расхристанная, распатланная, на кривых ногах и высоких каблуках, и в груди у нее что-то ужасно громыхает.
Артем Миколаевич исчезает за шеренгой солдат. Те прицеливаются и все разом, залпом стреляют Григорьевне в грудь. Прямо в сердце.
«Панфилов па-гиб!»
Григорьевна падает на колени и краем глаза замечает большое багряное пятно на своем любимом салатовом платье. Пятно становится все больше.
– Мое сердце, – шепчет Григорьевна, – оно так болит. Так болит.
Солнце затягивает черным туманом.
Кому же я тогда интересна?
«Кто будет меня любить?»
Прислушивается к своему сердцу.
«Еще мгновение, и я умру».
Но сердце, простреленное, все равно громыхает.
– Григорьевна, куда мы пришли?
Белла робко заходит в незнакомое здание. Григорьевна радостно хлопает в ладоши.
– Как куда, Белла? Мы пришли плавать!
– Плавать?
Григорьевна уверенно ведет Беллу за собой. Они проходят через холл, минуют черные коридоры и раздевалки и оказываются перед гигантским бассейном с голубой-голубой водой. Бассейн разделен на четыре дорожки. Теплый хлорированный пар щекочет Белле ноздри.
– Но, Григорьевна, я… у меня… у меня нет купальника.
– Я обо всем позаботилась! На! – Григорьевна вынимает из сумки купленный для Беллы купальник. – Он не ахти, но на первые разы хватит. Мы будем здесь плавать каждую субботу. Пойдем переодеваться.
Белла растерянно застыла на месте.
– Но я не могу. Я не умею плавать.
– Не умеешь? Белла, мы с тобой знаем, что это неправда. И сейчас мы покажем, на что мы способны!
– Я никогда не спрашивала вас, что это за море?
– Море? Вы думаете, это море?
– Ну да, я не вижу противоположного берега.
– А сейчас? – Он делает шаг по направлению к Белле.
– Не вижу.
– А сейчас? – Он уже на расстоянии вытянутой руки.
– Что-то еле заметное виднеется над линией горизонта. Но я не знаю, земля ли это. Может, это тень моря.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.
Истории о том, как жизнь становится смертью и как после смерти все только начинается. Перерождение во всех его немыслимых формах. Черный юмор и бесконечная надежда.
Рассказ о том, как прогулка по морскому побережью превращается в жизненный путь.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.