«Лав – из» - [8]
– Не бойся, – говорят они, – пошли с нами. Мы только туда и назад. Они нам ничего не сделают. Имеем право.
Белла колеблется. Если честно, ей нравится и тут. За забором Белла чувствует себя в безопасности.
– Я не знаю, хочу ли выходить, – говорит Белла.
– Как это не хочешь?! – почти кричат женщины. – Ты должна! Эта церковь когда-то была нашей.
– Нашей?
Женщины смотрят на Беллу как на сумасшедшую.
– Когда-то все это был монастырь. А потом пришли психи и возрадовались.
Белла ничего не понимает, но понимает, что должна идти. Пролезает в дыру в заборе. Женщины ободряюще похлопывают ее по плечу.
– А когда здесь был монастырь? – Белла замечает, что церковь и психушка, хоть и разделены забором, но сходны по архитектуре.
Женщины застигнуты вопросом врасплох.
– Десять лет назад, еще при Брежневе, – уверенно говорит одна.
– Верка, что ты мелешь? – возражает другая. – При русском царе еще!
– Ну, по истории у нас – это ты. Идем.
Все трое направляются в сторону церкви. Церковь большая, белая, с зелеными куполами.
– Церковь что надо, настоящая, – говорит Верка Белле. – Сейчас увидишь. Даже второй этаж есть. Я, правда, на втором этаже еще не была – не успеваю добежать…
– А священник в церкви есть?
– Какой священник?! Церковь недействующая. Там только музейные работники, падлы, жить нам не дают. Гоняют туда-сюда, будто мы свиньи, а не люди. Если будут что-нибудь тебе говорить – посылай подальше. Не имеют права. Все это наше было!!!
Белла дрожит то ли от страха, то ли от нервного возбуждения. Женщины проворно открывают перед ней массивные деревянные двери с коваными кольцами вместо ручек.
– Ну, вперед, – говорят. – Не бойся. Заходи, как королева!
Внутри церкви полумрак. Возле алтаря горят свечки.
– Вход две гривны, – слышит справа от себя.
Кассирша музея «Кирилловская церковь» вопросительно смотрит на Беллу.
– Вход в музей две гривны.
Белла игнорирует кассиршу и проходит дальше. На стенах – стершиеся от времени фрески. Тела, ноги, головы, нимбы.
– Женщина, вы что, меня не слышите?
– Я не должна платить, – говорит Белла, – все это когда-то было моим.
– Напасть какая-то, психи эти, – недовольно бормочет себе под нос кассирша и отступает.
Белла бродит между стенами. На одной – фигура ангела в голубом плаще с наполовину закрученным свитком в руках. Под ним надпись: «Ангел, что свивает небо».
Белла прислоняется к ангелу, и ей кажется, что она сейчас врастет в стену, станет ее частью, одной из фресок. Ангел внимательно следит за Беллой.
– Я такая грешница, – шепчет Белла и целует ему ноги.
Кассирша музея, она же, очевидно, и его охрана, бросается к Белле с криком.
– Ну я же специально для вас написала черным по белому! Ну вы хоть читать-то умеете?! Ну как мне с вами бороться?! Сидите себе в своих палатах – зачем вы сюда ходите? Ненормальные!
Кассирша тянет Беллу к выходу. Тыкает пальцем в небольшое объявление на двери:
«Уважаемые прихожане, посетители музея и пациенты психиатрической больницы!
Просим вас не целовать стены церкви.
Благодарим за понимание.
Администрация музея».
Рядом еще одно объявление:
«Уважаемые прихожане и посетители музея!
Просим вас не кормить больных».
– Григоривна, вы курите?
Артем Миколаевич с пластиковым стаканчиком растворимого кофе в руках возвращается после обеденного перерыва в поликлинику. Григорьевна стоит возле парадных дверей, как раз рядом с урной, и наспех докуривает десятую за сегодня сигарету.
– А что?
Григорьевна старается на него не смотреть.
– Нехорошо, когда врачи курят.
– Терапевтам можно.
Артем Миколаевич улыбается и встает рядом с Григорьевной.
– Хотите глотнуть моего кофе? К сигарете кофе – как раз хорошо.
– Спасибо, – Григорьевна берет у него пластиковый стаканчик.
Как будто поцеловались, думает надпивая.
– Как у вас дела? Что не заходите ко мне?..
– Времени нет. Так много всяких дел. Не хочу вам голову морочить, Артем Миколаевич.
– Григорьевна, вы мне никогда голову не морочили, потому что я ее теряю, когда вас вижу.
«И как мне это выдержать?» – думает Григорьевна.
– Может, зайдете ко мне в конце смены? Поговорим. У меня есть ваши любимые конфеты.
– Не знаю… Наверное, не смогу…
Артем Миколаевич берет Григорьевну за руку.
– Вы что-то похудели или мне кажется?
– Кажется. Куда мне еще худеть? Я и так как саранча.
– Если и саранча, то очень хорошенькая.
Артем Миколаевич еле заметно гладит Григорьевне ладонь. Ладонь печет огнем.
– Как ваша знакомая… Белла? – с загадочным видом спрашивает Артем Миколаевич.
– Хорошо.
– Ей больше никто не снится?
– Вы знаете, больше не снится.
– Как жаль, – Артем Миколаевич разочарован.
– А знаете что, Артем Миколаевич, – Григорьевна подходит к нему вплотную, – а знаете что? Поцелуйте меня прямо сейчас. Здесь и сейчас. Поцелуйте меня.
Артем Миколаевич испуганно вытаращивается на Григорьевну.
– Зачем здесь, – бормочет, – приходите ко мне в кабинет… В конце смены… Там спокойно, без свидетелей…
– Здесь и сейчас, Артем Миколаевич, – Григорьевна закрывает глаза и подставляет ему губы.
«Все или ничего».
– Григорьевна, что вы делаете? На нас люди смотрят.
– Пусть смотрят.
– Так нельзя. Нужно знать приличия.
Григорьевна отходит в сторону и закуривает одиннадцатую за сегодня сигарету.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.