Латышские стрелки в борьбе за советскую власть - [44]

Из отдельных домов время от времени раздаются выстрелы по нам: мы видим высунутую на миг из окна руку. Слышим, что по улице идут войска, оркестр играет марш «Молодая Европа». Неподалеку от нас, шагах в ста, семинария, где находится хозяйственная часть 5-го полка, которая не смогла выбраться из города. Оттуда доносятся крики «ура» и звуки оркестра… Нам становится ясно, что семинария в руках белых.

Командир полка Янис Бриедис докладывает, что настроение стрелков ухудшается, они считают, что все мы пропали и у нас нет ни надежд, ни возможностей выбраться из западни.

Я стоял у самых ворот с винтовкой у плеча и смотрел на нашу «долину смерти». В считаных шагах на земле лежали несколько земгальцев, которые пытались перебежать через улицу, но были застрелены со стен кремля. Там же неподалеку на улице валялось несколько тяжело раненных лошадей…

Командир полка Бриедис попросил разрешения пойти в сторону семинарии, чтобы посмотреть, что там происходит… Он ушел через двор, взяв с собой еще 13 человек[29]… Нас осталось только 12 человек.

Дождь прекратился, в воздухе клубился пар, поднимавшийся с улицы и от стен. Прошло еще несколько минут. Мы все как будто застыли и ждали, что произойдет.

Наконец я сообщил свое решение: «Товарищи, мы свободны. Сейчас довольно темно, туман. Попытаемся медленно перейти через улицу, чтобы из кремля не заметили движения. Тогда они не будут стрелять Пойдем по одному. Я пойду первым». Не говоря больше ни слова, я медленно пошел вперед по тротуару. Половина улицы уже пройдена. Со стороны кремля – тишина. Все стоят как застывшие. Каждая минута кажется вечностью. Еще полторы минуты я стою, прислонившись к углу дома, и даю знак следующему, чтобы он шел. Такие моменты надо пережить самому, только тогда можно понять их значение. Три с половиной минуты «демонстрировать» своей персоной остальным, жив ты или мертв, – это можно только со стальными нервами.

Как солнечный луч, всем засияла надежда на спасение. Вторым пошел Дилан. Так же медленно. Третьим – Циритис, четвертым – Эктерманис. Все трое перебрались удачно. Пятый и шестой, два стрелка, ступая медленно и осторожно, также перешли удачно. Седьмой не выдержал и пустился бегом – был замечен и погиб, восьмой, а также и остальные не решились показаться на улице. Нашим проводником был стрелок Эктерманис, который как местный житель хорошо знал Казань и ее окрестности.

Видя, что из «ловушки» никто больше не выходит, я принял решение попытаться скрытно пробраться через город. Мы полагали, что все самые большие опасности уже миновали, но в уличном бою почти ничего нельзя предвидеть. Случаются самые неожиданные события.

Нас было шестеро, силенка наша была очень маленькой, поэтому надо было избегать любого столкновения с противником. Мы уже прошли пару сотен шагов в направлении театра. Казалось, что всюду тихо и спокойно. И вдруг из какого-то переулка, шагах в пятидесяти от нас, слышим: «Стой, стой, стой! Кто вы такие? Назовитесь! Что пропуск?»

По голосам можно было понять, что кричал «смешанный хор». Мужские голоса были уверенными и суровыми, женские казались встревоженными и злыми. Мы подходили все ближе. Вот и противники видны – с белыми повязками на рукавах и револьверами в руках.

– Идемте только вперед полными шагами, – сказал я вполголоса.

– Стойте! Назовитесь, назовитесь! Кто вы такие? Что пропуск? – кричал «смешанный хор» шагах в двадцати от нас.

Сердце похолодело. По спине пробежали мурашки. Кое-кто из наших схватился за винтовки, иные – за ручные гранаты.

– Не надо, не надо. Пойдем тихо, – произнес я.

– Да стойте же! Назовитесь! Кто вы такие? – шагах в десяти от нас вопил «смешанный хор».

Мне пришел в голову ответ: «Идите вы к… матери!»

– Чего ругаетесь? К дикарям пришли, что ли? Кто вы такие? Назовитесь! Что пропуск?

Я отвечал: «Идите вы к… матери!»

Из темноты выходят семь мужчин и четыре дамы, у всех в руках наганы.

– Стойте! Назовитесь! Кто вы такие! – звучит рядом.

Мы остановились посередине улицы.

Я выхожу вперед. Напротив меня стоит предводитель белых.

– Кто вы такие? Почему вы ругаетесь? – сердитым голосом спрашивает белый, поднимая револьвер, его товарищи делают то же. Наши, кроме меня, хватаются за винтовки и ручные гранаты. Момент был критический. Сейчас все должно было решиться. С винтовкой за плечами я делаю несколько шагов в сторону дам и начинаю извиняться перед ними за неприличный ответ. Говорю, что так получилось из-за темноты. Присутствующим мужчинам говорю, что мы чехи.

Женщины, желая убедиться в правдивости моих слов, задают тот же вопрос другим.

Отвечает Эктерманис, что мы чехи.

Дамы говорят:

– Спасибо вам, что вы прогнали большевиков и освободили нас из тюрьмы.

– Где наши? – спрашивают они далее.

Мы отвечаем, что в кремле.

Женщины быстрыми шагами уходят, вместе с ними идут также двое мужчин.

Теперь перед нами стоят пять мужчин с поднятыми револьверами и дрожат от волнения.

Я поднимаю фуражку и прощаюсь: «До свидания, господа!»

Объяснившись, обе стороны быстро исчезли во тьме.

Неподалеку от театра навстречу нам выскочил автомобиль. При виде нас он остановился.