Латинские королевства - [62]

А у ростовщиков (в основном и впрямь упомянутых евреев) ставки начинались от 100 % годовых. Повторюсь — никакой особой этнической злобности в этом не было, от завышения сами ростовщики проигрывали конкуренцию, оставляя себе лишь ненадежных заемщиков, неспособных получить кредит у солидных людей — чем повышали риски. Но меньшую маржу статус не позволял.

Неустойка же за невозврат или просрочку, в отличие от экзотичного фунта мяса у Шейлока, как правило составляла двойной размер долга (тело плюс проценты). Солидно, но в общем-то, справедливо — по тем временам поди еще должника сыщи.

Глава II. Правление Балдуина II

На кровавом песке, не растет виноград.

Князь с разрубленным шлемом уходит в закат…

Конь его вороной — под турецким седлом,

И пирует эмир, за победным столом.

Итак, в I части Латинские королевства мы оставили в 1118 году, в момент смерти короля Балдуина I и воцарения Балдуина же, но II.

На смену правителя первым отреагировал Каир. Балдуин I, как мы помним, умер как раз в ходе похода на Египет, чей визирь к этому дню уже запустил процесс мобилизации, стягивая силы для обороны. Отход франков дал возможность собрать войска, а известия о дележе трона в Иерусалиме, вдохновили визиря Афдала на очередную попытку реванша. Стянув под Пелузий мощную группировку, визирь двинул войска по знакомой трассе Via Maris, на Аскалон.

Балдуин II, чуть не прямо с избирательного участка и формально еще без королевского титула (короновался он, как упоминалось, позже — вместе с супругой), бросился собирать вассалов и наемников, с которыми выступил к Пелузию. Опираясь на эту крепость, франки удерживали на расстоянии противника, так не рискнувшего вступить в открытое сражение, в течение трех месяцев. На чем кампания и завершилась. Афдал, убедившись, что новый король не уступает в возможностях развертывания войск старому, предпочел вернуться к прежнему status quo.

* * *

В том же году бедуины взволновались против уплаты дани за право кочевать на выпасах. Несколько объединившихся родов дошли до Тивериады, где разгромили дружину сунувшегося их усмирять князя Заиорданского. За этим последовал королевский поход в регион и марш до Акабы, с попутными репрессиями кочевников — просто чтобы традиционная во все времена «пробивка» нового монарха повлекла правильные выводы. Намек был понят, и дети пустыни вернулись к прежней схеме взаимодействия.

Эти интересные вещи заняли первый год правления, а затем ситуация обострилась на востоке.

Как ранее излагалось, Багдадскому халифату и Византии стало не до Леванта, в этих империях шла схватка за власть. Но погружение сверхдержав во внутренний мир, активизировало их мелких приграничных соседей — малоазийских эмиров. В 1119 году все они, кроме Иль-Гази Артукида Мардинского, затеяли пограничную войну с Византией в районе Трапезунда, пробуя на прочность нового василевса, а эмир Мардина отправился в Заморье.

Иль-Гази решал две задачи. Большой набег на латинян, нацеленный на Алеппо, где имелись сильные промусульманские настроения, и отвлечение франков от помощи грекам, в поддержку остальных правителей Малой Азии.

* * *

Артукид весной 1119 г. отправил гонцов к туркменам, «чтобы призвать их исполнить свой долг и начать священную войну», и собрал в Мардине внушительное войско. Как писал его хронист «их было очень много, сила их была очевидна, они были похожи на львов, выслеживающих добычу, или на соколов, кружащих над своей жертвой», а в цифрах это оценивается как свыше 10 тысяч воинов. Вот с ними эмир и прошел быстрым маршем, обходя города и не встречая сопротивления, графство Эдесское, вторгся в Антиохийское княжество и к середине мая вышел к Алеппо.

В сущности, Иль-Гази внезапности, пусть и не в полной мере, достиг. Роль в этом графа Эдессы Жослена де Куртене, слухи называют сомнительной, но граф предупредил — вовремя или нет, вопрос темный — соседа о проходящем противнике, а что не стал атаковать Артукида на марше неудивительно, в Эдессе традиционно засели по крепостям, ожидая штурма в своих землях. Но Куртене считался главой партии, всего год назад приведшей к трону короля, а Антиохия, наоборот, слыла традиционным и независимым противником Иерусалимского королевства, так что осторожные подозрения высказывались. Впрочем, с учетом последующего — не громко.

Князь Роджер Антиохийский о нападении узнал поздно, разослал гонцов к соседям за подкреплением, но получить его не успел, хотя свою дружину собрал, выйдя к Алеппо примерно с тысячей конных и тремя тысячами пехоты.

В осаду он садиться не стал, опасаясь измены горожан, а решил повторить 1117 год, когда в схожих условиях, не дожидаясь союзников, разгромил ибн-Бурзука.

Роджеру, как и в прошлый раз, донесли маршрут противника, антиохийцы вышли на перехват и вечером разбили лагерь у небольшого поселения Сармада, где утром планировалось встретить сарацин.

В этот раз, однако, сторонники Иль-Гази оказались проворнее, о подходе франков эмир узнал быстро. Местные проводники провели его войска к лагерю Роджера с трех сторон, и утром 18 июня 1119 г. латиняне оказались в окружении.

Князь попытался выстроить людей для битвы, но времени хватило лишь выйти из лагеря. Отбросив маневры, Роджер сходу бросил рыцарей в атаку на правом фланге, чтобы выиграть время для остальных, но туркмены на левом фланге смяли его легкую конницу и обратили в бегство, чем окончательно похоронили боевой порядок франков и расчленили дружину антиохийцев.