Ласурские призраки - [13]

– Да ладно! – Григо вернулся в беседку, напоследок качнув головку цветка. – Если кто и выдумал предательство, то не он один. Тебе ли этого не знать, моя госпожа?

Она кивнула с отсутствующим видом. Он взял ее руку и поднес к губам.

– Отчего ты печалишься, Индари? Тебя беспокоит судьба Ласурии?

Черноволосая повернулась и посмотрела на него. На прекрасном лице глаза, в которых не было радужки, но плавали радужные пятна, казались глазами другого существа – чуждого, далекого.

– Меня беспокоит судьба Тикрея, мой Турмалин, – ответила она, и в голосе зазвенели серебряные колокольчики. – Я ощущаю нависшую над ним злую волю, волю настолько жестокую, что сама готова отступить.

Зрачки Григо расширились.

– Но ты не можешь, моя госпожа! – вскричал он. – Ты – надежда и свет Тикрея, и всех живущих! Если сдашься ты – все, ради чего ты жила тысячи лет, все, что оберегала, исчезнет, пропадет, истает в дым, как истаял наш мир – мир до Вечной ночи!

Она грустно улыбнулась.

– Я это знаю. Поэтому не стану мешать Ласурскому архимагистру в том, что она задумала. Но и помогать не буду – не смогу переступить через себя, участвуя в поругании могил братьев и сестер.

Турмалин пробормотал:

– Думаешь, Никорин много на себя берет?

Черноволосая пожала плечами.

– Она верит в себя – как верили мы, пока не поубивали друг друга, как верили в себя драконы, пока не были уничтожены в ходе нашей войны, и как до сих пор верят эльфы, не понимая, что давно не имеют на то никаких оснований. Вера в себя, возведенная в категорию абсолюта, есть признак божественности… – она лукаво улыбнулась, показывая, что на самом деле обратила внимание на его слова ранее: – Тебе ли этого не знать, мой Турмалин?

– Ты думаешь, она?.. – Григо потрясенно замолчал.

– Пока я думаю, что не буду мешать ей, только и всего, – пожала плечами черноволосая. – Но мне нужно придумать что-то, чтобы удержать обитателей Тикрея от разобщения в грядущее время. Время, которое уже близко.

Турмалин насторожился. Спустя мгновение огромный дракон висел в воздухе, прикрывая мощным телом беседку от летящего в ее сторону небольшого предмета. Когтистая лапа совершила молниеносное движение, ловя его… Золотой глаз древнего гиганта с изумлением уставился на искусно вырезанную из камня скульптуру: строящийся дом.

Черноволосая требовательно протянула руку, и дракон осторожно уронил фигурку в ее маленькую ладонь. И спросил, вновь становясь статным мужчиной с глазами странного, золотисто-карего цвета:

– Что это?

Черноволосая рассмеялась.

– Это послание, мой Турмалин! Ну конечно… Как я сама не додумалась?

– О чем? – в голосе Григо звучало искреннее недоумение.

– Созидание, вот что нужно! – воскликнула Индари. – Любой попытается защитить то, что создал своими руками. А если руки будут со всего Тикрея?

⁂

На памяти Ники она вызывала Его Величества Редьярда Третьего посредством зеркала связи всего несколько раз, поскольку обычно это делал он в ее отношении. И сейчас архимагистр задумчиво обводила длинным пальцем самоцветы, щедро усыпавшие рамку, проговаривая про себя тщательно подобранные слова. А затем решительно повернула зеркало к себе: в отражении появились знакомая драпировка стен королевского кабинета, угол массивного стола и рука Его Величества, держащая хрустальную стопку, доверху наполненную прозрачной, как слеза, жидкостью.

– Добрых улыбок и теплых объятий, мой король, – произнесла Ники. – Поговорить бы!

Стопка в королевской длани дрогнула.

– В очередь, Ваше Могущество, в очередь! – раздался мерзкий голос Дрюни Великолепного. – Мы очень заняты с самого утра!

Зеркало переместило точку обзора, показывая лицо Редьярда. В синих глазах ласурского правителя зарождалась тревога.

– Что-то случилось, Ники? – уточнил он. – Обычно ты не…

– Пока нет, – перебила она, – но может. И это вам не понравится!

Неопорожненная стопка уныло стукнула по столешнице. Разбуженный стуком, сонно гавкнул волкодав Стремительный.

– Приходи, – выдохнул Его Величество.

Архимагистр шагнула из своего кабинета прямо в королевский и, не дожидаясь приглашения, села в третье, – пустующее – кресло. Шут, напротив, торопливо встал и сделал попытку улизнуть.

– Куда? – рявкнул Редьярд. – Сиди. Если я не ошибаюсь, нас ждут дурные вести, и я не хочу слушать их в одиночестве!

Пес, валяющийся у камина на медвежьей шкуре, тягостно вздохнул и перевернулся на другой бок, всем своим видом показывая, что до дурных вестей архимагистра ему нет никакого дела.

Вздохнув не менее тягостно, Дрюня вернулся в кресло.

Его Величество впервые посмотрел на Ники и поинтересовался:

– Позвать кого-нибудь еще?

– События, о которых я хочу поговорить, могут произойти в будущем, но далеком или не очень, понятия не имею, – пожала плечами волшебница. – Было бы неплохо, если бы наследник престола тоже послушал…

– Хочешь сказать, ты не уверена в том, что собираешься сообщить? – нехорошим голосом спросил Редьярд.

Ники почувствовала, что король начинает заводиться. Тем не менее, она кивнула:

– Совсем не уверена! Более того, я всем сердцем надеюсь, что этого никогда не случится. Но именно ради этого хочу принять меры заранее, с вашего, разумеется, высочайшего позволения.