Ласточки - [34]

Компания из «Олд Вик» затеяла у церкви грандиозный бой снежками, и кто-то попал в Глорию. Та устроила настоящую истерику из-за намокшего костюма.

– «Глория ин экселсис!» [20]– дразнили ее дети.

– Заткнитесь! Я не Глория Челси! – вопила она в ответ, перепутав слова.

Мадди считала, что Глория выглядит глупо в длинном, белом, сшитом из скатерти платье и с нимбом над головой. Но брат и сестра Конли были ужасно взволнованы, а Сид даже побежал вперед.

– Звените, колокольчики! – кричал он. – Я слушаю звон колокольчиков!

– В постель, и никакой возни, – строго сказала тетя Плам, втолкнув их в калитку Охотничьего коттеджа. – Чем скорее ляжете спать, тем раньше настанет день, верно, миссис Батти? Утром – в церковь, а потом обед в общежитии. Я хочу, чтобы завтра у всех был чудесный праздник. Помните, мы последние в списке Санта-Клауса, так что не будите миссис Батти слишком рано, иначе только зря расстроитесь.

– Да, мисс, – пробормотала Глория, слишком занятая собой, чтобы слышать хоть единое слово.

– Тетя, – спросила Мадди, беря Плам за руку, – а Санта-Клаус вправду там, на небе? Грег говорит, что все это сказки. У него никогда не было настоящего Рождества, и все подарки, завернутые в одинаковую бумагу, присылали из городского совета.

– Ну, если Грегори не верит, значит, придется ему обойтись без подарка, верно? Ему очень повезло попасть сюда, – вдруг отрезала Плам.

Мадди растерянно молчала, удивленная такой реакцией.

– Но у него никогда не было ни мамы, ни папы, – вступилась она за друга.

– У множества детей нет родителей, и все из-за проклятой войны, – холодно ответила тетя Плам, глядя вперед. – Пойдем скорее, вверх по деревянному холму в Бедфордшир [21]… День был нелегким. Не хотим же мы испортить эффект от сюрпризов?

– Я хочу одного: чтобы мне позвонили, – вздохнула Мадди. – Спокойной ночи, и благослови тебя, Боже. Увидимся утром.

– Только не слишком рано, – устало повторила Плам. – Не беспокойся, обещаю, у нас будет чудесный праздник.

«Как только у меня язык повернулся сказать такое? Рождество больше никогда не будет чудесным праздником. Но разве я могу испортить его такими ужасными новостями»?

Плам бродила по спальне, обхватив себя руками и стараясь унять дрожь.

Надо было взять Мадди на прогулку и сказать правду, пока была возможность. Но она не решилась. Зачем? Что это изменит? Она только омрачит праздник, повергнет весь дом в траур по людям, которых даже не знала.

И новость испортит всю радость детям… нет, стоит потерпеть сутки или дольше. Пусть все развернут подарки и повеселятся. Для страшной вести всегда найдется время.

Плам взяла с Мадж Батти клятву молчать о случившемся и ничего не сказала свекрови, но тайна свинцовой тяжестью лежала где-то в желудке, отчего ее постоянно тошнило. И очень хотелось взять всю боль Мадди на себя.

Плам трясло оттого, что она не могла придумать, как деликатнее объяснить все Мадди. Такого способа просто не существовало. Может, обратиться к викарию? Или Плезанс посчитает это своим долгом? Или они скажут обо всем вместе?

Нет, она сама поговорит с Мадди и попытается объяснить, почему не рассказала о беде сразу.

О, как ей хотелось оттянуть момент, когда лицо девочки недоверчиво сморщится, когда Мадди поймет, что тоже стала сиротой войны, что ее будущее отныне в руках посторонних и что теперь она осталась одна-одинешенька.

Нет, это не совсем так. Мадди не одинока. Они должны взять ее к себе. Она – дитя Артура Белфилда, и никто не прогонит ее из Бруклин-Холла!

Плам снова вздрогнула в темноте, но трясущимися руками продолжала наполнять красный вязаный чулок девочки маленькими пустячками: лентами, орехами, губной гармошкой, книгой, игрушечным магазинчиком, вырезанным из бумаги театром, комиксами и домашними ирисками. Платье и подержанный велосипед ждали под елкой в вестибюле. Это особенные подарки, подготовленные специально для Мадди.

«Правильно ли я поступаю, не рассказав правды? Чего хотели бы от меня Артур и Долли? Наверное, попросили бы любить и утешать девочку, как дочь, которой у меня никогда не было. Должна же я подарить ей хоть один счастливый день, после всего, что она пережила? Боже, пусть ничто не омрачит ее праздника! Но как ей сказать?»

Завтра особый день. Единственный в году, когда все эвакуированные смогут забыть злосчастную войну, набить животы угощением и сладостями и вдоволь повеселиться на празднике. Нужно подумать и о других детях: Глории, Сиде, Греге и остальных. Приклеить к губам улыбку и сделать так, чтобы все шло, как задумано.

Плам подумала о сиротах из Лондона, Ковентри и Бирмингема. Эти дети остались без домов, игрушек, родителей, выживали, как могли. Ее детям повезло. Здесь они в полной безопасности, словно войны и вовсе нет!

А тем временем Плезанс, дядя Алджи и другие старики, надев лучшие платья и драгоценности, будут дремать у камина в ожидании вкусного ужина, пить шерри и обмениваться любезностями.

После второго дня Рождества Плам все-таки постарается найти подходящий момент. В конце концов, тела родителей Мадди так и не найдены. Ничего, кроме телефонного звонка. Возможно, скоро все прояснится. Кроме того, пока о гибели корабля не объявили по радио и вряд ли объявят в ближайшее время. Кому хочется слышать такие вести в преддверии праздника?