Ласточки - [15]

Она подмигнула:

– Я недолго.

– Мама! – позвала Глория, чего-то испугавшись, когда перо на берете ее матери исчезло в толпе. Вернется ли она? Глории стало нехорошо, но она послушно взяла за руку брата.

* * *

Долго еще ехать? – подумала Мадди в сотый раз. Совершенно невозможно понять, где находится этот длинный грязный поезд, направлявшийся на восток, с его сырыми, вымазанными сажей вагонами и сиденьями с обивкой цвета коричневой подливки. Она всмотрелась в овальную дыру посреди окна, тот крошечный кусочек, который не был заклеен на случай налета. Но все, что она видела, – насыпи, черные от сожженной травы.

Она давным-давно съела сэндвичи и теперь допила последние капли молока из медицинского пузырька. Но остался еще кусочек шоколада, прилипший к подкладке габардинового школьного макинтоша. Айви сунула плитку ей в руку, когда провожала на вокзале, и попросила охранника, чтобы высадил ее в Лидсе.

Она чувствовала себя глупо с табличкой, повешенной на пуговицу, и сняла ее, не желая выглядеть пакетом, который нужно доставить в Бруклин-Холл, Сауэртуайт. А это что еще за деревня – жестяные лачуги с крышами из рифленого железа?

Вагоны были битком набиты солдатами, только что сошедшими с кораблей. Они спали в коридорах и играли в карты. Синеватый сигаретный дым висел в вагоне густым туманом.

В кармане девочки лежала телеграмма от мамы, с обещанием вернуться как можно скорее и просьбой быть вежливой к бабушке Белфилд и тете Прунелле. От бумаги пахло мамиными духами, и это так утешало…

Если бы только она знала тетку раньше… если бы только знала, где будет спать сегодня, если бы только мама и папа смогли прилететь сразу… но им придется плыть морем, обогнуть мыс Доброй Надежды, чтобы попасть в Атлантический океан – а это опасные воды.

После той кошмарной ночи Мадди по-прежнему чувствовала себя такой усталой и грустной, словно приходилось тащить ноги по вязкой грязи. Любое занятие: чистка зубов, стирка одежды – требовало неимоверных усилий. Теперь она каждую ночь писалась в постель, и было так стыдно просыпаться в мокрой пижаме! Айви очень старалась не сердиться, но она так расстраивалась… Мадди это прекрасно замечала. После такого миссис Сангстер будет рада навеки распроститься с ней!

Теперь поезд вез ее к чужим людям. Он мчался в Йоркшир. В этом месте полно дымовых труб, фабрик, грязи и вымощенных булыжником улиц. Все это она видела на картинках. Промышленный север был недалеко от того места, где жила и снималась в фильмах знаменитая Грейси Филдс [9]. Там царила нищета, и бедные босые дети склонялись над ткацкими станками. Фабрики и заводы извергали дым, который окрашивал фасады домов в черный цвет, и каждый день там шел дождь, как в «мрачных сатанинских мельницах» из стихотворения Блейка.

Неудивительно, что папа сбежал из такого кошмарного места. Но именно туда эвакуировали детей из уничтоженных городов и деревень. На каждом перроне стояли целые очереди мальчиков и девочек с табличками на пальто, с коричневыми свертками. Суровые учителя приказывали им подниматься в вагон и сверялись со списками.

Мадди, одетая в школьную шляпу и макинтош, старалась набраться терпения, но постоянно слышала шум и приказы учителей, требовавших, чтобы их подопечные поспешили и выстроились в ряд. Ее зажали со всех сторон, как сардину в банке. Она надеялась только, что охранник не забудет высадить ее в Лидсе, ведь все таблички с перронов были сняты на случай вторжения врага.

Взгляд в окно только подтвердил ее худшие опасения: она увидела бесконечные крыши кирпичных домов – ни зеленых полей, ни лесов.

Нищим не к лицу быть разборчивыми, вздохнула она, стараясь делать хорошую мину при плохой игре. И стискивала свою панду так, словно от этого зависела вся ее жизнь. Черные кудри выглядывали из-под шляпы. Но зато она надела очки, на которые натянула глазную повязку. Челюсть словно окаменела и иногда подрагивала без всяких причин. Как жаль, что нет мамы… которая обняла бы ее и прижала к себе!

Если закрыть глаза, можно увидеть Долли Беллейр в концертном темно-синем платье со стеклярусом и маленьким меховым жакетиком-болеро. Мадди почти ощущала сильный запах роз и вкус маминой помады, когда целовала ее на ночь. Волосы пахли лосьоном для укладки, а ногти были алыми. Она всегда выглядела так шикарно!

Но тем не менее Мадди с легкостью отдала бы все свои карточки, чтобы ее мама стала простой заурядной женщиной в твидовом костюме и жакете, с шелковым шарфом на голове и с корзинкой, с которыми обычно ходят по магазинам матери других детей… и чтобы ее отец работал в офисе и каждый день ехал бы электричкой в восемь десять на Пикадилли. Но, увы! Ее желаниям не суждено осуществиться. И она, Мадди, должна быть сильной ради своих родителей.

Ей нужно в туалет. Но она не хочет, чтобы солдаты догадались, как сильно хочется писать.

– Не покажете мне, где туалет? – прошептала она женщине напротив, которая улыбнулась, но покачала головой.

– Мы обе потеряем места, если я пойду с тобой. Это в конце прохода… Спроси охранника.

Мысль о том, чтобы спросить о таком мужчину, ужаснула Мадди.