Ласковый убийца - [8]

— Да, извините, — сказал после паузы мужчина, — я помню.

Это был Степанов, заместитель министра внутренних дел Тотошина.

Однажды Валерию уже приходилось иметь дело со Степановым, и, честно говоря, никакого удовольствия ему это не доставило. Топорков тогда расследовал дело одной преступной группировки, и, тщательно проанализировав полученные результаты, пришел к выводу, что у бандитов имеется очень высокопоставленный покровитель, занимающий ответственный пост в ФСБ. Но Степанов из своих, шкурных интересов хода делу не дал, потому что очень боялся потерять теплое местечко, а до пенсии ему оставалось не так уж много. С тех пор Валерий решил, что он должен действовать своими методами, не оглядываясь на людей с большими звездами на погонах. И он боролся с преступниками — один на один! — как тогда, много лет назад в знойной пустыне Афганистана. И не было в этой борьбе пощады никому: ни чиновнику, разворовывающему народные деньги, ни "шестеркам" в кожаных куртках, ни "крутым" паханам, — никому! И все его знали, но не как Валерия Топоркова, а как Стреляного! Знали и боялись!

* * *

БОЛТУШКО.

Пожилая "шестерка" скрипела и вздрагивала дряхлым телом на каждой кочке. За свой долгий — и не очень счастливый — век она успела повидать всякое: Болтушко был ее четвертым и, по всей видимости, последним хозяином. И этот пробег по жаре — двести с лишним километров — давался машине с трудом.

Болтушко не включал магнитолу — ситуация не располагала к веселью, поэтому все нюансы жизнедеятельности автомобильного организма были отчетливо слышны.

Двигатель визгливо ревел, иногда, впрочем, переходя на утробный вой — когда машина шла в гору.

Марина не захотела ехать на переднем сиденьи; она расположилась сзади и чуть справа. Алексей Борисович прекрасно видел ее отражение в зеркале заднего вида; время от времени он оглядывался и ободряюще смотрел на нее. Марина отвечала ему слабой полуулыбкой.

Болтушко отводил глаза, скользя взглядом по ее круглым белым коленям: было очень жарко, Марина не надела колготки, и гладкие ноги блестели под лучами солнца.

Алексей Борисович злился на себя за то, что не может не думать о ее голых ногах. "Как глупо! И это — в то самое время, когда Колька, мертвый — лежит в морге!"

"Но с другой стороны", — возражал он сам себе: "я-то еще жив. И Марина — тоже."

Так они и ехали почти три часа — молча. Только один раз Марина начала причитать:

— Ой, что же мне теперь делать?.. — и захныкала. Болтушко тяжело вздохнул, не удержался — развернувшись вполоборота, все же потрепал ее по коленке и сказал:

— Как-нибудь… Чего уж тут поделаешь… Жизнь такая… — и оба замолчали окончательно, словно добавить к этим пустым словам было больше нечего.

* * *

Гагарин оказался обычным провинциальным городком: маленьким, невысоким, пыльным, — каким-то тесным. Одним словом, провинциальным. Люди не ходили по улицам: стояли, или, в лучшем случае, лениво передвигались. Несколько раз Болтушко спрашивал, где находится отдел ГАИ. Аборигены, как правило, пожимали плечами и начинали рассуждать вслух, что, наверное, там — и показывали направо. И тут же, безо всякой паузы, утверждали, что, может быть, вовсе не там, а, скорее всего, в другой стороне — и показывали налево. Алексей Борисович даже не мог сердиться на них — все очень старались, и напряженная работа мысли читалась в каждом движении мимических мышц.

Наконец, уже подъезжая к центру, они увидели на перекрестке милицейский "уазик". Болтушко остановился, вышел из машины и направился к нему. На переднем сиденьи сидел лейтенант и как-то обреченно курил: конечно, мало кому понравится курить в такую жару, но больше делать было нечего.

Алексей Борисович обратился к нему с вопросом, и уже через полчаса получил ответ. За это время он успел: дважды предъявить документы — свои и Маринины; рассказать о цели приезда; выслушать соображения лейтенанта на тот счет, что все москвичи — сумасшедшие; несколько раз объяснить, что они очень торопятся; сочувственно покивать головой в знак согласия с тем, что "жизнь ужасно подорожала" и в заключение побеседовать о видах на урожай в этом году. Только после этого им было разрешено ехать дальше.

Около трех часов они приехали в отдел. Нашли указанный кабинет и, робко постучавшись, вошли.

За столом, заваленным бумагами, сидел грузный седоватый мужчина и отчаянно потел. Похоже, что это занятие поглощало его целиком. Еще с порога Болтушко услышал, как тяжело мужчина дышит, и подумал, что это, наверное, именно он оставил сообщение на автоответчике.

— Здравствуйте, — сказал, входя, Болтушко. Марина молчала. — Нам звонили. Мы из Москвы. Мы — близкие погибшего Николая Бурмистрова. Я — его друг, а это — жена. Точнее…

— Здравствуйте, — ответил мужчина. — Присаживайтесь, пожалуйста.

Он достал из ящика стола папку.

— Вот, посмотрите. Здесь отчет следственно-оперативной группы, выезжавшей на место происшествия. Заключение судмедэкспертизы еще не получено. Мы ждем его сегодня, — он передал папку с документами Болтушко. Марина тихонько заплакала.

Алексей Борисович вчитывался в сухие строчки протокола:

"…надцатого июля, в 02. 50 по местному времени, на двадцать девятом километре шоссе Гагарин — Москва, автомобиль ВАЗ-2109, государственный номер…, двигаясь в сторону Москвы со скоростью около ста тридцати километров в час без включенных приборов освещения, врезался в прицеп стоявшего на обочине грузового автомобиля КамАЗ, в результате чего легковой автомобиль получил значительные повреждения. Сидевший за рулем мужчина через разбитое лобовое стекло вылетел на проезжую часть и от полученных травм скончался на месте. Автомобиль правой своей частью врезался в заднюю балку прицепа, в результате чего пассажир, сидевший на переднем сиденьи, получил повреждения в виде открытого перелома шеи (с полным отделением головы от туловища). В салоне ВАЗа найдена мужская кожаная сумка типа "визитка" коричневого цвета, в которой лежали документы на имя Бурмистрова Николая Ивановича. На теле второго пострадавшего найден военный билет на имя капитана Щипакова Валентина Сергеевича. Водитель автомобиля КамАЗ Малахов А.П. показал, что остановился на обочине дороги, соблюдая правила остановки. Световая сигнализация находилась в исправном состоянии и была включена. Внезапно раздался сильный удар в заднюю часть автомобиля. Малахов утверждает, что, когда он подошел к пострадавшим, оба были уже мертвы. Остановив попутную машину, Малахов попросил вызвать сотрудников ГАИ и "Скорую помощь". Следственно-оперативная группа прибыла на место происшествия через тридцать восемь минут, в 3. 28. Были составлены протоколы осмотра места происшествия, протоколы осмотра трупов и записаны показания водителя КамАЗа. Тела погибших отвезены в морг городской больницы."