Ласковые имена - [123]

– Я, пожалуй, скажу ей, что он может снова выходить на работу, – сказал Вернон.

– Ах, лучше помолчите. Знаете, вы не сможете вылечить все беды человечества своими работами. Излечите вначале свои, а остальные как-нибудь выплывут сами, – заметила Аврора.

Вернон затих, а пока Рози разглядывала своего мужа, Аврора осмотрела палату. Она, казалось, была в основном полна старых безнадежных негров и молодых безнадежных негров, некоторые из них были забинтованы, друг на друга никто из них не смотрел. Тридцать человек сидели рядом, некоторые совсем близко друг к другу. И, взглянув на Вернона, Аврора почувствовала себя повисшей в воздухе, словно бы обезличенной. О ком могла бы плакать она? Уж конечно не о Гекторе, во всяком случае не сейчас. Возможно, о Треворе. Это было как раз в его стиле: заразиться каким-нибудь ужасным заболеванием, стать прекрасно истощенным и умереть во всем великолепии, разбивая таким образом те солнечные сердечки, которые долгие годы так безжалостно плавили его сердце своими лучами. Но это было так далеко. Она подошла к Рози.

– Вот это да. Такой немолодой человек, как Ройс, и такой находчивый.

– Действительно, вот это да, – согласилась Рози. – Знаете, если бы я знала, что она такая старая, я бы не уехала. Ройс, лгун, говорил мне, что ей девятнадцать.

– Ты мне этого никогда не рассказывала.

– Не хотела, чтобы это казалось еще хуже.

– Дорогая, мы, пожалуй, поедем к Эмме. Я проведаю тебя попозднее, когда смогу.

Выходя, она поймала себя на том, что обдумывает, как Ройс наговорил Рози, что его любовнице всего девятнадцать лет. Ее поразило, что при своей флегматичности он проявил такую изобретательность – сочинил деталь, которая должна была, скорее всего, вызвать у Рози острейшее чувство ревности, так как, какой бы хорошей женой она ни была, она не могла снова стать девятнадцатилетней.

– У людей такой дар на обман, – заметила она, сев в машину. – Мне не повезло. Я была гораздо талантливее в части лжи, чем какой-либо из мужчин, которых я знала. В лучшие времена я обманывала всех, кого знала, и никогда не попадалась. Не могу предположить, что бы я была способна сделать с мужчиной, которому достало бы ловкости обмануть меня, если бы потом я узнала правду. Мне кажется, моему восхищению не было бы предела. К сожалению, я всегда была и до сих пор остаюсь хитрее.

Подходя к другой больнице, они заметили у входа старый генеральский «паккард», за рулем которого сидел Эф. Ви. в шоферской фуражке. Генерал вышел и ожидал их, стоя по стойке смирно.

Пока он ждал у больницы, он решил избрать в разговоре с Верноном деловой тон, и резко потряс его руку.

– Какова ситуация? – спросил он.

– Знаешь, я настроена философски, так что не дергай меня, – объявила Аврора. – Пока я успокаиваюсь, поговори с Верноном. Я как раз вспомнила, что Эмма рожает.

– Это, должно быть, антикварная машина, – сказал Вернон, указывая на «паккард».

– Не лучше моей, – сказала Аврора, смотрясь в зеркало. Она ощущала некоторое замешательство. В душе, казалось, не было никакой определенности. Эмма окончательно ускользнула от нее, а когда она взглянула на Генерала и Вернона, неловко старавшихся поддерживать разговор друг с другом, ей показалось странным, что она вовлечена в какие бы то ни было отношения с каждым из них. Не успела она как-то ощутить себя и почувствовать немного своего влияния, как все стало от нее ускользать. Вдруг обнаружив, что ей нечего сказать, она вошла в больницу, следом за ней туда неуверенно направились ее спутники.

– С ней все в порядке? – спросил Генерал у Вернона. – Я этого никогда не могу понять.

– Она съела хороший завтрак, – ответил Вернон. – По-моему, это что-нибудь да значит.

– Пожалуй, я так не думаю. Она всегда ест. Уезжая из дома, она, вроде, была не в себе.

Услышав за спиной мужские голоса, Аврора обернулась.

– Так, я совершенно уверена, что вы обсуждаете меня. Не понимаю, почему бы вам меня не догнать? Было бы гораздо лучше, если бы мы шли все вместе.

– Мы думали, ты хочешь побыть одна, чтобы собраться с мыслями, – торопливо сказал Генерал.

– Гектор, я собралась с мыслями еще в пятилетнем возрасте. Ты знаешь, я становлюсь раздражительной, когда думаю, что обо мне говорят. Мне кажется, вы с Верноном должны это помнить. Мне не хотелось бы, по возможности, устраивать сцену здесь.

Она подождала, пока они с ней поравнялись и послушно молча пошли рядом. Сестра в регистратуре нашла номер палаты, где лежала Эмма, не без труда; когда это ей наконец удалось, Аврора уже приготовилась отпустить по этому поводу едкое замечание.

Аврора немедленно направилась туда быстрыми шагами. Вернон с Генералом пытались предугадать, куда она будет поворачивать, чтобы избежать столкновения. Обоим было очевидно, что в своем теперешнем настроении она не будет терпеть мелких провинностей.

Подъем в лифте показался обоим чем-то ужасным. У Авроры был взгляд тигрицы – все в ней, казалось, противоречило традиционному образу бабушки. Было ясно, что она вдруг настроилась враждебно по отношению к ним обоим, но ни один не понимал, почему. Они чувствовали, что им лучше помалкивать, и – молчали.