Ларисса. Призраки прошлого - [47]

— Помню, отец работал в пятом отделении. Я не ошибся?

— Это отделение кризисных состояний. Больные с серьезными диагнозами, с которыми они живут больше десяти лет, туда поступают при обострении психического заболевания.

— Я бы хотел там побывать.

— Попробую это устроить. Я работаю в одиннадцатом отделении, туда сводил бы без проблем. Сейчас позвоню заведующему пятым отделением и, если он не будет против, отведу вас туда.

Николай вышел из машины, отошел в сторонку и позвонил по телефону. То, что он сделал звонок не в присутствии Григория и Петра, говорило о том, что он не уверен в результате переговоров. По тому, как он жестикулировал во время разговора, было понятно, что его просьбу восприняли без восторга. Вернувшись, он коротко доложил:

— Заведующий отделением, Феликс Маркович Зельдин, по количеству проработанных лет патриарх больницы. Как все люди в возрасте, он имеет причуды, что неудивительно, учитывая специфику нашего учреждения. Согласие он дал, но для одного человека — Думинского.

— А я и не хотел идти. — Петр хмыкнул. — Меня в «дурку» не тянет. А Григу надо посмотреть, где его отец работал. Подожду вас в автомобиле.

Вместе с Калюжным Григорий подошел к трехэтажному зданию, возле которого раскинулся ухоженный парк. Все это больше напоминало санаторий, чем больницу.

— В 1946 году сюда стали свозить со всех концов Украины бывших солдат, получивших психические травмы, с целью их изоляции, — счел нужным сообщить Калюжный. — Впрочем, постарались изолировать от общества и инвалидов: безногих и безруких отправляли на остров Валаам. Позднее здесь построили психиатрическую больницу. Мы у главного корпуса, а есть еще несколько одноэтажных корпусов.

Пройдя через пост охраны, где их данные записали в журнал, они получили халаты и поднялись в отделение.

— Здесь не тюрьма, а больница закрытого типа, раз пришел лечиться, покинешь эти стены, когда будет положительный результат, — пояснил Калюжный. — Захотел — пришел, захотел — ушел, — тут так не бывает. У психических больных болезнь может проявляться по-разному, они бывают и агрессивными. Поэтому принимаются меры безопасности, чтобы больные не могли, когда им вздумается, покинуть больницу. К тому же у нас проводится судебно-психиатрическая экспертиза лиц, находящихся под следствием. Для них тут особые условия. Статистика по области говорит, что преступления, совершенные психически больными, составляют незначительный процент.

— Были случаи, когда убегали из больницы?

— Если уж из тюрьмы ухитряются убежать, то и у нас такое бывает.

У дверей отделения Калюжный нажал на кнопку звонка, и им открыли. Внутри у входа был застекленный пост дежурной медсестры, дальше длинный пустой коридор, везде чисто, ухоженно, видно, что недавно был ремонт. Единственное отличие от обычной больницы — это решетки на окнах. Они прошли в кабинет заведующего отделением.

Феликс Маркович, круглолицый полный мужчина лет под семьдесят, с редким седым венчиком волос над ушами, больше напоминавшим пух, сидел за столом и что-то писал. Остро глянув на вошедших, он спросил у Григория:

— Вы сын Алексея Григорьевича?

— Да.

— Что вы хотите здесь узнать?

— Любопытно побывать на месте, где работал мой отец.

— Алексей Григорьевич был моим заместителем, я рассчитывал передать ему отделение.

— Мой отец отзывался о вас очень хорошо, — тут же придумал Григорий, и это подействовало: взгляд у Феликса Марковича стал мягче, мышцы его лица расслабились.

— Хорошо, пройдитесь по отделению, врач Николенко вас сопроводит. Он вас ждет у медицинского поста.

И в самом деле, возле поста стоял худощавый мужчина в белом халате и шапочке, в нем Григорий узнал собеседника Владлена Николаевича на похоронах. В голове у Григория зароились смутные воспоминания. «Ведь он часто вечерами приходил к отцу, когда я учился в школе!»

— Николенко Евгений Витальевич, — представился мужчина. — Буду вашим гидом по отделению.

— Я отлучусь. — Калюжный посмотрел на часы. — Через сколько за вами прийти? Часа вам хватит?

— Вполне, — кивнул Григорий, обрадовавшись возможности без свидетелей расспросить об отце врача отделения.

Николенко повел Григория по коридору, мимо палат, которые от обычных отличались тем, что вместо дверей тут были открытые проемы, позволяющие медработникам все время держать больных в поле зрения.

— Как видите, здесь все сильно отличается от того, как в кино показывают мрачные психиатрические больницы, — сказал Николенко. — Нет здесь буйных больных в смирительных рубашках, хотя нередко сюда привозят и таких. Для них предусмотрена смотровая палата, которая находится напротив медицинского поста, и она практически ничем не отличается от остальных. Можем зайти внутрь, и вы увидите специальные ремешки на кровати, которые в случае необходимости помогают обездвижить буйного больного, хотя ими редко пользуемся. Специальные препараты помогают успокоить самого буйного, пока у него не пройдет острая фаза болезни.

— Спасибо, вы очень интересно рассказываете, но я пришел сюда с другой целью, — прервал его Григорий.

Врач заметно напрягся, но спокойным голосом произнес:

— Извините, я делаю то, что мне поручил Феликс Маркович. Возможно, вам нужен кто-то другой?