Лариса Мондрус - [67]

Потом взяли курс на Вроцлав - воспользовались адресом Бруно Оя. Он жил в небольшом доме на первом этаже, но мы его не застали. Его жена Анка сказала, что он где-то на съемках. Она была тоже актрисой и выглядела довольно неплохо - молоденькая блондинка с распущенными волосами типа Катрин Денев или Марины Влади. Мы провели у нее два дня. Анка показала нам Вроцлав, где центральным аттракционом для меня был, конечно, рынок. В Польше вообще хорошие барахолки. На другой день я купила себе желтые босоножки на очень высокой платформе и симпатичное вязанное мини-платье красного цвета. Иногда я в нем выступала на сцене.

От Анки мы отправились в Дрезден, и на границе с Германией Эгилу пришлось долго объяснять пограничникам, что у СССР с ГДР безвизовый режим. Видимо, автолюбители из Советского Союза там были большой редкостью. Но все-таки нас пропустили, и под вечер мы остановились у гарнизонной гостиницы. Я назвала администраторше фамилию генерала, однако это не произвело никакого впечатления: никто ничего не передавал. Хотя с гостиницей проблем как раз и не было. Узнав, что мы из Москвы, нам тут же дали комнату. Платили гэдээровскими марками.

Утром Эгил сказал, что в первую очередь нам следует запастись бензином. Мы поинтересовались в "ресепшн", где тут поблизости какая-нибудь воинская часть. Администраторша прижала палец к губам: "Тсс!" И потом шепотом, под большим секретом сообщила нам, как добраться до нашей танковой части. Оказалось, это недалеко от гостиницы.

Подъезжаем к воротам с красными звездами. Выходит солдат: "Что нужно?" Я улыбаюсь приветливо: "Передайте командиру части, что приехала артистка Лариса Мондрус". Солдат вернулся в будку, стал куда-то звонить. Мы топчемся с Эгилом у машины. В голове одна мысль: "Ну чистая авантюра!"

Проходит минут пять. Выбегает откуда-то офицер, узнает, в чем дело, и ворота раскрываются нараспашку. Въезжаем во двор. Появляется целый взвод солдат. Офицер командует: "Ребята, к нам приехала известная певица Лариса Мондрус. Давайте-ка поможем привести ее машину в полный порядок!" И пошли чистить, драить, подкручивать гайки... Пока я раздавала автографы, они забили нам весь багажник канистрами с бензином. Потом - "Взвод, смирно!" и с наилучшими пожеланиями проводили. Хорошие там были люди, нормальные, дружелюбные.

В Лейпциге мы переночевали и двинулись в конечный пункт нашего маршрута - Эрфурт, город в юго-западной части ГДР, о котором я слышала только потому, что он упоминается в школьной программе: там был принят первый марксистский манифест, так называемая эрфуртская программа. Именно в этом городе жил Инго Граф, к которому мы ехали в гости. Правда, его приглашение носило формальный характер, мы его даже не предупредили, нам просто хотелось покататься по Европе, пусть даже социалистической.

С трудом разыскали его адрес, но тоже дома не застали. Кое-как, через пень-колоду, выяснили у соседей, что Инго находится за городом, говоря по-нашему, на даче. Кто-то согласился показать нам дорогу, сел в машину, и уже через час мы увидели нашего Графа, копающегося в собственное огороде. Он растерялся, когда мы предстали перед ним. Похоже, не ожидал такой прыти от советских друзей. "Ну вот, Инго, ты нас приглашал, мы приехали",виновато произнес Эгил, но, видя, что тот разволновался не в меру, поспешил успокоить: "Мы у тебя только одну ночь проведем, а там сами разберемся". Вообще мы тогда испытали чувство некоего советского превосходства: как же, приехали на "Жигулях", а у него во дворе маленький "трабант" стоит. Для восточных немцев "Жигули" в те годы - все равно что для нас "Волга", предел мечтаний. Других-то машин ведь еще не делали.

Вместе вернулись в Эрфурт. Дома у него мы достали бутылку "Столичной", выпили за встречу. Включили телевизор, а у них всего два канала, и оба немецкие. У Эгила глаза разгорелись - вырвался, что называется, из-за "железного занавеса". "Давай, Инго, врубай что-нибудь западное. Эту болтологию мы и у себя дома видим, надоело". А я чувствую, у Графа рука не поднимается, и он сам весь как-то напрягся. Сейчас понимаю: он не мог нам сильно доверять. Кто мы такие для него? Случайные знакомые? А вдруг провокация? Ситуация показалась мне очень странной. Мы из СССР, и нам все советское нипочем. И с Графом шпарим открытым текстом, а он так трусит. Мы даже в своей московской среде считали ниже своего достоинства притворяться в какой-то преданности режиму. Не издеваться над советской властью в нашем коллективе воспринималось уже как дурной тон. Особенно изгалялся Гарри Гриневич, пародируя самого Брежнева. Ему тогда здорово доставалось за это. Мы даже одевались на западный манер, с некоторым вызовом. Однажды по предоктябрьскому "графику" приехали выступать в здание Верховного Совета СССР, и Лев Шимелов, увидев нас, заорал: "Ну, Шварц, так одеваются только антисоветские элементы!" Это он шутил в своей привычной манере, но мы не обижались. До того все вокруг было смехотворно, опереточно. И это в Союзе! А тут заграница! Чего бояться?.. "Да у них там ничего интересного нет,- показывая на "ящик", оправдывался Граф,- одна только политика..." Эгил, не поверив, покрутил ручки. "Ну вот, приехали на Запад, думали, сейчас увидим грандиозное шоу, Голливуд, Альказар..." А тут мрак, никаких шоу, непонятные разговоры о политике. Языка мы, разумеется, не знали...