Ларин Петр и волшебное зеркало - [2]

Неожиданно из-за ближайшего штабеля послышалось странное жужжание, какой-то лязг, скрежет, и из-за угла в узкий проход шагнул двухметровый гигант в сверкающих полированным золотом доспехах. На голове у великана был похожий на перевёрнутое пожарное ведро остроконечный конический шлем с узкими прорезями для глаз. В прорезях мерцали недобрые красные огоньки. Эти огоньки уставились на Королеву; левая рука гиганта медленно поднялась, и прикреплённая к закованному в золотые латы предплечью тусклая стальная трубка нацелилась ей в грудь. В правой руке гигант сжимал конец золотой цепи, другой конец которой был прикреплён к массивному ошейнику какого-то зверя — не то крупной собаки, не то мелкого льва, не то ягуара. Зверь тоже был вызолочен от ушей до кончика длинного гибкого хвоста и скалил на Королеву длинные стальные клыки, сверкая красными, как рубины, глазами.

Её Величество, однако, ничуть не испугалась этих закованных в драгоценный металл стражей. Она строго кашлянула в кулак, и всё переменилось. Злой рубиновый огонь в глазах латника и зверя погас, сменившись ровным мерцанием; зверь сел, лязгнув когтями по золотому полу, а латник опустил своё оружие и медленно, со скрипом склонился в почтительном поклоне.

Королева не ответила на приветствие. Повернувшись к сторожам спиной, она вышла из хранилища, и тяжёлая потайная дверь задвинулась за ней с едва слышным шорохом. Секретный замок звонко щёлкнул, и сейчас же, будто по сигналу, на камине начали бить часы. Хрустальный перезвон разнёсся по гостиной, путаясь в многочисленных подвесках тяжёлой золотой люстры и растопыренных лапах канделябров, в которых горели витые золочёные свечи. Часы пробили полдень; с двенадцатым ударом дверь гостиной распахнулась, и в неё, грохоча железом, одновременно шагнули два гиганта в чёрных стальных доспехах, с длинными стреляющими трубками наперевес. На какое-то мгновение они замерли на пороге, а потом одинаково чётким движением расступились, став по бокам двери, и снова замерли, неподвижные, как статуи.

Вслед за ними, сложившись пополам в глубоком поклоне, в гостиную вошёл какой-то человек в просторной чёрной мантии, волочившейся за ним по полу. На голове у него был остроконечный капюшон, почти целиком скрывавший лицо, а костлявая ладонь сжимала длинный деревянный посох с окованным железом заострённым наконечником. Верхний конец посоха был украшен искусно вырезанной фигуркой какого-то крылатого существа — не то дракона, не то демона, не то обыкновенной летучей мыши-вампира. Это был придворный маг Её Величества, могучий чернокнижник Кассиус Кранк.

Положение у Кассиуса Кранка было незавидное. Некогда он был вторым по силе и могуществу волшебником на Островах. Быть вторым — горькая доля. Всю жизнь, из века в век, слышать одно и то же: «О, конечно, Кассиус Кранк — великий чародей, Кассиус Кранк — это да, но давайте-ка всё же спросим совета у Властимира Могучего. Ведь Властимир Могучий — это о-го-го!», — это, согласитесь, невыносимо. Сотни лет упорного труда пропали понапрасну — Кассиус так и не сумел превзойти своего соперника ни в мудрости, ни в мастерстве, ни даже в умении показывать простенькие чудеса на потеху деревенской ребятне. За что бы ни взялся Кассиус Кранк, неизменно оказывалось, что у Властимира Могучего это получается лучше; какой бы ученый труд ни о О написал Кассиус, всякий раз выяснялось, что Властимир Могучий уже выпустил книгу на эту же тему месяцем, а бывало что и неделей раньше. К тому, что говорил Властимир Могучий, нечего было добавить; то, что сделал первый маг и чародей на Островах, незачем было переделывать. Он поспевал везде и никому не отказывал в помощи, так что бедняге Кассиусу со временем стало совершенно нечем заняться.

С горя ударился он в изучение заплесневелых фолиантов, содержавших в себе запретную мудрость великих чернокнижников седой старины. Тонкий, едва уловимый аромат древнего Зла, похожий на сухой запах библиотечной пыли, исходил от исчерченных странными символами ветхих страниц. Этот аромат незаметно для Кассиуса отравил его душу и мозг. Зло коварно; оно умеет быть привлекательным и способно в случае необходимости прикинуться даже более добрым, чем само Добро. Сотни тысяч лет прошли с тех пор, как Властимир Могучий победил в честной схватке последнего чёрного мага и изгнал его за пределы Островов; сотни тысяч лет Зло было заперто в покоробленных, разбухших от сырости кожаных переплётах и успело как следует стосковаться по настоящей работе. И когда под руку ему подвернулся несчастный, обиженный на весь мир, разочарованный во всем на свете Кассиус Кранк, Зло, не теряя ни секунды, взяло его в оборот.

Чем дальше углублялся Кассиус во мрачные дебри запрещённой премудрости, тем яснее ему становилось, что он наконец-то получил шанс стать первым. Пусть Власти-мир Могучий кичится своим титулом первейшего на всех Островах Белого Мага. Пускай! Зато он, Кассиус Кранк, может стать первым среди чёрных магов — первым и единственным, непревзойдённым и недосягаемым! И ничего, что для этого ему придётся служить Злу. В конце концов, он просто восстановит нарушенное равновесие, потому что Добро без Зла никому не нужно. Не бывает света без тени, аверса без реверса и правого без левого. Да и Властимиру Могучему не помешает заиметь по-настоящему сильного противника — пускай старик покажет, остался ли ещё порох в его пороховницах!