Ларе-и-т`аэ - [7]

Впрочем, ни о чем таком Эннеари сейчас не думал и вовсе. Да он бы и не сумел. С той минуты, как улица Восьми Королей открылась его взору, он и вообще не мог думать – и даже подумать о том, что можно думать, тоже.

Найлисс не только назывался, но и был истинной жемчужиной суши. Ни Лерметт, ни папаша Госс не преувеличивали нисколько – скорей уж недоговаривали. Эннеари и представить себе не мог, что город, рукотворное создание, может быть прекрасен, как лес… как рассвет… нет, как лунная ночь, сияющая росой… нет, всетаки как рассвет… или… нет, как он сам – как Найлисс! Эта красота хватала за сердце, словно крик о помощи, и радовала, словно долгожданное признание в любви. Она обрушилась на Эннеари, подобно водопаду, и он уже не мог различить в ее слиянности никаких отдельных деталей – как невозможно разобрать водопад на отдельные капли и сдернуть с него завесу радужного дыма. Нет, немного погодя Арьен, пожалуй, и сумел бы избрать взглядом из этой согласованной гармонии отдельные красоты… даже почти наверняка сумел – когда бы не Лоайре.

– С ума свернуть можно! – ошеломленно стонал Лоайре. – Я никогда… нет, ну кто бы мог подумать, что простой эркер может придать дому такую стройность! А эти горизонтальные перетяжки – Арьен, ты только посмотри! И вон тот балкончик… это ведь уму непостижимо, верно? Нет, ты гляди, гляди – чтобы арки могли иметь такую форму…

– Лоайре! – проникновенно молвил Эннеари. – Если ты и дальше будешь бормотать про пилястры, колонны, контрфорсы, эркеры или, упаси тебя Свет и Тьма, крестовые своды, я тебя удавлю. Вот этими руками.

– Нет, а почему… – завел было Лоайре и даже надул губы сковородником, собираясь обидеться, но не успел. – А это еще что такое? – удивленно перебил он сам себя.

Там, куда указывала взметнувшаяся рука Лоайре, на стене в маленькой нише, обведенной очень простой и необыкновенно изящной каменной рамкой, висело и вправду нечто очень странное – словно бы ктото приколотил к стенке книгу за заднюю обложку.

– Объявления это, – пояснил, обернувшись к эльфам, папаша Госс. – Так здесь принято. Удобная придумка. Которого человека оно не касается, тот мимо пройдет, а которому нужно, тот листок оторвет и с собой возьмет.

– Даже и не взду… – возмущенно начал Арьен и, не договорив, махнул рукой: Лоайре, не слезая с седла, дотянулся и сорвал один из листков. Сзади ктото фыркнул – не иначе, Лэккеан – а ктото из девушек совершенно отчетливо хихикнул.

– Вот это да! – восторженно выдохнул Лоайре.

– Ну и что там такое? – сухо поинтересовался Эннеари, все еще недовольный его выходкой. Ну прямо как маленький, честное слово! Всюду свои руки любопытные тянет. Никакого удержу на него нет.

– А ты послушай, что тут написано. – заявил Лоайре. – «Арамейльский университет объявляет набор студентов на отделения общей и специальной медицины, правоведения и древней истории. Приезжим людям и эльфам предоставляется общежитие».

– Ну и что? – пожал плечами Арьен. – У нас в Долине, что ни год, такие объявления бывают. Нет, ну вот зачем ты его сорвал, если оно тебе совершенно не нужно?

– Это еще почему? – запротестовал Лоайре. – Может, я как раз в Арамейль поехать собирался?

– Никуда ты не собирался, – безмятежно возразил Эннеари.

– Это еще почему? – наседал Лоайре.

– Потому что зодчих в этом году не набирают, – отрезал Эннеари.

Следовавшие сразу за ними обоими Аркье, Лэккеан и Ниест оглушительно расхохотались. Вот и затевай с такими посольство!

– Послушай, – отсмеявшись, поинтересовался Аркье, – я вот сколько эти объявления у нас еще читал, все никак уразуметь не мог – почему общежитие только для людей и эльфов? Разве гномы из других мест не могут учиться в Арамейле? Так почему же приезжим гномам такая немилость?

– Потому что приезжих гномов не бывает, – пояснил Лоайре – все еще слегка уязвленный недавней подначкой, но донельзя довольный тем, что может проявить свои познания.

– Да? – заинтересовался Аркье. – А кто у них тогда бывает?

– Родственники, – изрек Лоайре с таким видом, словно бы это и впрямь все объясняло.

Аркье, невзирая на свою пресловутую воспитанность, все же слегка вытаращил глаза.

– Ну, как бы тебе сказать… – пустился в объяснения Лоайре. – Вот если ты, к примеру, гном…

Судя по выражению лица Аркье, представить себя гномом ему было очень и очень затруднительно.

– И приехал ты… ну, хотя бы в тот же Арамейль. Быть такого не может, чтобы там не оказалось так уж и совсем никого из твоего клана.

Что да, то да, подумал Эннеари. Это родством гномы считаются кланами – а живут, где придется. Даже в самом малом поселении на полторы сотни душ беспременно найдется хоть ктонибудь из твоего же клана. Чтобы гном среди гномов да родню не сыскал – не бывает такого.

– А если ты того же клана гном, значит, родственник, – заключил Лоайре. – Разве можно допустить, чтобы родственник вдруг в общежитие подался, как неродной? Ну, если у тебя там особо близкие друзья из людей или эльфов – тогда конечно… хотя тут уж скорее родня, чем тебя в общежитие отпускать, этих твоих друзей к себе перетащит. Друзья родственника тоже ведь не чужие, верно?

Лицо его приняло умиротворенное, мечтательное выражение – как и всякий раз, когда Лоайре принимался говорить об Арамейле. Скорее бы уж университет о наборе зодчих объявил, что ли, подумал с мысленным вздохом Эннеари. Конечно, двадцать лет ожидания – не срок… но если Лоайре придется ждать еще столько же, он и вовсе истоскуется.