Лапти - [23]
Только летом уже, когда привалила работа, стала Прасковья забываться. А ржи поспели крупные, и все село радовалось урожаю. Дядя Яков отбил Петьке косу, смастерил грабельцы, и Петька в первый раз стал за «ряд». Прасковья вязала, Аксютка крутила поясья и расстилала их матери.
В эту лихорадочную пору даже самому Петьке трудно было понять, все так ли мучилась Прасковья, или стала забывать. Но только видел, что теперь уже она стала повеселее.
Легче у Петьки на сердце. А как-то вечером шли они с поля, и Петька полушутя спросил:
— Отлегло, что ль, мамка?
Мать вздохнула, хмурясь ответила:
— Чай, не все время…
Петька задрожал от радости, а немного пройдя, заговорил:
— И какая, скажи, нам польза была от него? Все равно и вместе жил, — не помогал. И без него проживем, да еще как!.. Вон живет Дарья без мужа… Жена без мужа завсегда проживет, а муж без жены…
Мать взглянула на Петьку и будто только сейчас заметила, что вырос он вровень с ее головой и голосом окреп. Но ничего не сказала сыну, и так молча дошли до дому.
В губернский город ездил лавочник Лобачев, потом вечером, когда приехал, зашел к Прасковье и передал ей поклон от Степана.
— Его теперь в самую губернию по торговым делам перевели, в губсоюз.
— Аль спрашивал обо мне?
— Как же. Отвел меня в сторону. «Жалко, говорит, ее. Баба-то работящая, для деревни само добро, но только в городу не способна. От этого и линия разная у нас вышла».
Прасковья метнула глазами на Лобачева и с сердцем крикнула:
— А кой черт велел тебе заходить к нему? Чего тебе надо? Взять вон цепельник, да и ахнуть тебя по красной роже.
— Ну, ну, что ты, — пробормотал Лобачев, — соломенная вдова, а туда же, воевать. — И быстро зашагал от окна.
В этот же вечер пришла бабушка Акулина.
Вытерла подслеповатые глаза и застучала клюшкой об пол.
— Где ты, Пашка? Не вижу тебя с улицы-то. Совсем ослепла.
— Да вот я, баушенька, — ласково улыбнулась Прасковья.
Села Акулина рядом, вздохнула и спросила:
— Прошла дурь-то?
— Проходит, баушенька.
— Ну и слава богу. Так-то лучше. Плюнь да разотри ногой. Завей горе веревочкой и брось наотмашь. Велика штука! Вон сын-то какой у тебя растет! Молодец, не нахвалятся люди.
…Дожди. Жесткий ветер рвет листья с деревьев, бросает в грязь. Солнце сквозь мокрые тучи проглядывает редким гостем.
В такие дни бабы к Прасковье в избу собираются. Дарья их сзывает. Нет угомона ей. В совет выбрали.
Нынче созвала баб к Прасковье, уговаривала их идти на бесплатное представление. Тетка Елена головой качала:
— Видно, на тебя, Дашка, никакой пропасти нет. Лучше бы ты замуж вышла. Зачем добру пропадать?
— И без меня девок хватит.
Мимо окна проехала телега, на телеге сидел кто-то в серой накидке. Через некоторое время с улицы донесся голос вестового Данилы:
— На собр-ра-анья-а!
Тетка Елена усмехнулась Дарье:
— Слышь, что кричат? Вот тебе и спехтакль твой пропал.
А голос Данилы звенел уже близко:
— Баба-ам всем на собра-анья!.. Ситцу бесплатно выдавать будут. Кто раньше — семь аршин, а после ребенку на соску.
Подошел к окну Прасковьиной избы, постучал в наличники палкой:
— Комиссарша, тебе пуще всех надо.
Отодвинув намокшее окно, Дарья спросила:
— Ты чего орешь?
Данила седые брови приподнял, глаза вытаращил:
— На собра-анья!
— Аль кто приехал?
— Поди да узнай. Это по твоей части.
— Кто же?
Данила ожесточенно плюнул:
— Наладила: кто да кто! Сама обыкновенна баба женскова сословья.
— И дурной ты, дядя Данила. Да по какому делу приехала?
— По самому важному. К примеру, мужьев бабам переменять.
— Не ври.
— Вот тебе икона. Декрет привезла, подписи на месте, печать сбоку прилеплена.
Данила увидел в окне бабушку Акулину.
— Эй, здорово, бабушка! Все не умираешь? Зачем сюда забралась?
— Тебя, обормота, послушать.
— Аль больно с антиресом говорю?
— Уж такой антирес — семь верст и все лес. Помело вот грязное ищу, да сослепу не найду.
— На што оно тебе? Может, я найду…
— Найди, Христа ради. По твоей харе разочка три проедусь, душу отведу.
Данила живот поджал от смеха, бабушка Акулина головой покачала.
— И что ты каждый раз зря орешь?.. Что на тебя уйму никакого нет?.. Ну, чего ты людям толком не объяснишь?
Ушел от окна, звонко бросив на весь порядок:
— Делега-атка приехала… Про бабьи дела всю ночь говорить собирается-а!..
Дарья встрепенулась. Она вспомнила, что недели две тому назад комсомольцы ездили в город и просили прислать человека для организации в Леонидовке делегатского собрания. Стала звать баб в клуб, но они не шли. Запыхавшись, прибежал Петька, позвал Дарью:
— Пойдем скорее — приехала!
— И их зови, — указала Дарья на баб.
— Да, да, все пойдемте. Будет собрание женщин. Ты, мамка, обязательно иди.
— А их куда? — кивнула головой на ребят.
— Пущай и они идут. Недалеко. Да и не ты одна будешь с ребятишками.
Поднялись бабы и пошли, несмело оглядываясь по сторонам. Бабушка Акулина плелась сзади всех и ворчала:
— Они туда-сюда, а меня куда леший несет?
Шел мелкий дождь наплывами, под ноги летели желтые листья осины, огненно-бордовые — клена и мелко рубленные, как лапша, — ветловые. Жестоко хлестал порывистый ветер, захватывая дыханье. Где-то, несмотря на ветер и дождь, тренькала «саратовка» и дробились визгливые девичьи голоса.
В настоящее издание включено две повести П. И. Замойского (1896-1958) "Подпасок" и "Молодость", одни из самых известных произведений автора.Время, о котором пишет автор - годы НЭПа и коллективизации.О том, как жили люди в деревнях в это непростое время, о становлении личности героев повествуют повести П.Замойского.
В автобиографической повести «Восход», составляющий трилогию с произведениями «Подпасок», «Молодость», писателем сатирически представлены методы руководства колхозами, примеры бездумного администрировния. Время, о котором пишет автор — годы нэпа и коллективизации. О том, как жили люди в деревнях в это непростое время, о становлении личности героев расскзывается в повести. Творчество Петра Ивановича Замойского в известной мере открывало пути «деревенской прозе» 1960-х гг. В своих произведениях писатель вывел целый ряд реальных исторических лиц, которые были показаны им в конкретной обстановке, причём большинство описанных автором событий подтверждаются документально.
В основу произведений (сказы, легенды, поэмы, сказки) легли поэтические предания, бытующие на Южном Урале. Интерес поэтессы к фольклору вызван горячей, патриотической любовью к родному уральскому краю, его истории, природе. «Партизанская быль», «Сказание о незакатной заре», поэма «Трубач с Магнит-горы» и цикл стихов, основанные на современном материале, показывают преемственность героев легендарного прошлого и поколений людей, строящих социалистическое общество. Сборник адресован юношеству.
«Голодная степь» — роман о рабочем классе, о дружбе людей разных национальностей. Время действия романа — начало пятидесятых годов, место действия — Ленинград и Голодная степь в Узбекистане. Туда, на строящийся хлопкозавод, приезжают ленинградские рабочие-монтажники, чтобы собрать дизели и генераторы, пустить дизель-электрическую станцию. Большое место в романе занимают нравственные проблемы. Герои молоды, они любят, ревнуют, размышляют о жизни, о своем месте в ней.
Выразительность образов, сочный, щедрый юмор — отличают роман о нефтяниках «Твердая порода». Автор знакомит читателя с многонациональной бригадой буровиков. У каждого свой характер, у каждого своя жизнь, но судьба у всех общая — рабочая. Татары и русские, украинцы и армяне, казахи все вместе они и составляют ту «твердую породу», из которой создается рабочий коллектив.
Книга Ирины Гуро посвящена Москве и москвичам. В центре романа — судьба кадрового военного Дробитько, который по болезни вынужден оставить армию, но вновь находит себя в непривычной гражданской жизни, работая в коллективе людей, создающих красоту родного города, украшая его садами и парками. Случай сталкивает Дробитько с Лавровским, человеком, прошедшим сложный жизненный путь. Долгие годы провел он в эмиграции, но под конец жизни обрел родину. Писательница рассказывает о тех непростых обстоятельствах, в которых сложились характеры ее героев.
Повести, вошедшие в новую книгу писателя, посвящены нашей современности. Одна из них остро рассматривает проблемы семьи. Другая рассказывает о профессиональной нечистоплотности врача, терпящего по этой причине нравственный крах. Повесть «Воин» — о том, как нелегко приходится человеку, которому до всего есть дело. Повесть «Порог» — о мужественном уходе из жизни человека, достойно ее прожившего.