Ланселот мой рыцарь - [54]

Когда через несколько минут она закончила рассказ, не упоминая имени Гавейна, конечно, рыцари вдруг снова начали требовать утреннюю историю, Артур тоже неоднократно упомянул об этом, а королева ехидно улыбалась, видя замешательство Хелен.

— Наша дорогая леди Хелен что-то скрывает, дорогой супруг. Наверное, это была совершенно неблаговидная история, — елейным голоском проговорила она. — Что еще можно ожидать от племянницы леди Кассандры?

Хелен вскипела, но Ланселот сжал ее руку под столом, пытаясь предотвратить ссору. Его лицо застыло в каменной маске. Похоже, он все еще был сердит на нее.

— Что, сэр Ланселот, не можете удержать вашу новую пассию на коротком поводке? — засмеялась королева, и Хелен почувствовала, как Ланселот непроизвольно сжал ее руку еще сильнее. Она даже предположить не могла, что Гвинивера была такой отвратительной. — Думаю, вам следовало оставить ее саксам, в их обществе ей было бы привычнее, — добавила королева.

Хелен вскочила. Ланселот вскочил вслед за ней и, не отпуская ее руку, поволок из-за стола. Но Хелен вырвалась. Она не позволит публично оскорблять себя. А Артур сидит и лишь посмеивается. Вот тебе и благородный король!

— Во-первых, дорогая королева, не мешало бы вам освежить в памяти правила поведения в общественном месте, а особенно с гостями. А во-вторых, я не новая пассия вашего дорогого Ланселота. А вам, благородный король, желаю набраться наконец мужества и заняться воспитанием вашей супруги! — крикнула она, забывая, где находится.

Тут вскочил Артур, но Ланселот встал между ним и Хелен. Король яростно взглянул на него, но Ланселот не отступил, лишь проговорил через плечо:

— Гавейн, уведи ее. А с тобой, Артур, нам лучше поговорить без свидетелей.

Гавейн взял Хелен за руку и вывел из зала. Они шли по длинным коридорам, пока не вышли на балкон, засаженный цветами.

— Какая наглая эта королева… — начала было Хелен, но Гавейн остановил ее:

— Ничуть не хуже вас. Вы не замечаете, как обижаете людей, и она тоже. Если бы я не знал вас и увидел впервые вместе, я бы подумал, что вы сестры, несмотря на разный цвет волос. Королева любит унижать и обижать людей. Как и вы.

Хелен задохнулась от ярости. Это она-то обижает и унижает людей? Когда это было? Это самая настоящая клевета! Она повернулась, чтобы уйти, но Гавейн удержал ее за руку.

— Не хотите взглянуть правде в глаза? Сегодня ваша служанка приходила ко мне, потому что побоялась идти к Ланселоту и пожаловаться на вас. Она считает, что он будет выгораживать вас. Теперь я и сам это вижу. Он разговаривает сейчас с Артуром и, уверен, защищает вас. Леди Хелен, мы с вами происходим из старинных и благородных семей, но наше происхождение и знатное положение не позволяет нам быть грубыми и невежливыми с теми, кто ниже нас по положению. Наоборот, мы должны показывать пример благородства, порядочности и воспитания. Мы должны быть благородны со всеми, будь то человек, что работает на нас, наш король или наш враг.

Вы не должны были так невежливо вести себя с королем, ведь вы гость в его доме и королевстве. Что с того, что у него невоспитанная жена? Он сам разберется с ней, без ваших советов. Это он предоставляет вам жилье, еду и защиту. Хотя бы в благодарность за это вы могли бы вести себя вежливее.

Хелен попыталась что-то возразить, но разгоряченный Гавейн продолжал:

— Вспомните еще одно — как вы распоряжались в замке Ланселота, не спросив его разрешения. Каково это? А ваше поведение после того, как мы рисковали жизнью, освобождая замок леди Кассандры? Вы даже не поблагодарили нас и лишь чего-то требовали. Вы мне нравитесь, леди Хелен, но не в те минуты, когда бездумно обижаете людей. Я провожу вас в ваши покои и, надеюсь, сегодняшняя беседа хоть немного поможет вам осознать, в чем вы были неправы.

И теперь Хелен сидела одна у себя, и никто не приходил к ней. Даже Селина. Ей уже давно было пора ложиться спать, к тому же и свеча потухла, но она все еще надеялась, что кто-нибудь придет навестить ее. Ждала, конечно, Ланселота. Ведь они так хорошо разговаривали сегодня. Она вспомнила, как он защищал ее перед самим королем. Почему же он не приходит?

Сидя одна в темноте, Хелен невольно вспоминала обидные слова Гавейна. Она считала его самым дружелюбным из всех рыцарей! А он, оказывается, отмечал все ее промахи и в нужный момент нанес ей удар. Тут Хелен задумалась. Ведь он мог сказать ей все это публично, однако предпочел поговорить с ней наедине. Почему? Неужели пощадил ее гордость? На ум все время приходили его слова, что Селина приходила к нему жаловаться на нее. Что же она такого сказала или сделала, что обидела Селину? Она, наоборот, считала, что более лояльна к крестьянам и слугам, чем здешние бароны. Ведь они-то наверняка недалеко ушли от рабовладельческой системы ценностей, а она, как современный человек, давно уже научилась относиться к ним как к равным.

Но тут Хелен почему-то почувствовала укол совести. Нет. Она вовсе не относилась к ним как к равным. Вспомнить хотя бы Карен, ее помощницу. Почему Хелен относилась хорошо к Сьюзен Кармайкл с соседнего с Карен потока? Только лишь потому, что родители Сьюзен были богатыми и уважаемыми людьми в городе? А родители Карен были простыми рабочими на фабрике. Но тем не менее Карен по учебе шла намного впереди Сьюзен. И почему Хелен так сильно разделяла их? Возможно, потому, что Сьюзен покупала вещи в одном с ней бутике и ездила на красивой дорогой машине? Ведь она даже несколько раз говорила Карен, что еще одна ее ошибка — и вместо нее будет работать Сьюзен, иногда даже доводя до слез свою помощницу.