Ландскнехт - [36]

– Дохлый приехал, – известил Зема.

У шашлычной тормознулся "Опель-монтерей" цвета морской волны. К столику подошли трое: высокий чахо-точного вида бригадир и двое крепких бойцов. Пан не спеша достал из пачки сигарету, закурил и шумно выдо-хнул дым. Пацаны живо подогнали стулья, и Дохлый присел напротив Пана, потеснив Зему, который поспешно убрался с дороги.

– Здоров, – сказал Дохлый.

– Здоров, – откликнулся Пан.

– Пахан хочет твоего бойца видеть, – Дохлый кив-нул на Мельника. – Он тебе нужен сейчас?

– Забирай, – пожал плечами Пан, всем своим видом выражая недоумение – мол, чего это вдруг Татарину взбрело разбираться с его человеком, но раз приперло, то что поделать!

– Поехали, – кивнул Дохлый Мельнику.

– А зачем я Татарину понадобился? – спросил Мельник, когда они залезли в салон, причем на заднем сиденье он оказался зажат между Дохлым и вторым бойцом.

– Надо, значит, – ответил Дохлый. – Да не боись, побазарить хочет.

Они доехали до "Черной Розы", по дороге боец об-хлопал Мельнику живот, спину и грудь, но ствола Мель-ник не носил, и бандит удовольствовался финкой, решив, что это все. Однако в рукаве Мельник имел длинный тонкий стилет, пристегнутый ремешками к предплечью. За полгода он пристрастился к холодному оружию. Пару раз опробовав его в действии и решив, что это стоящая штука, он постоянно таскал с собой какую-нибудь новую игрушку. И хотя по традиции нож у милиционера должен торчать между пятым и шестым ребром, Мельник старался пренебрегать этим правилом, потому что ментом себя больше не считал.

– Привезли, – сообщил амбал, стерегущий вход в зал, и, получив сигнал, вернулся в тамбур, еще раз огля-дев Мельника с головы до ног. – Иди.

Мельника подтолкнули в спину, и он предстал пред очи верхушки татариновской команды. Помимо него в зале находились еще четверо: Татарин, Хасан и два зве-ньевых – Гарик и Шнур. Еще, как минимум, трое оста-лись на входе – один внутри, два снаружи. Итак, семеро. А он один. Мельник прикидывал, каким образом мог проколоться. Лица Татарина и Хасана застыли, словно гипсовые маски, но по мрачным гримасам звеньевых ста-новилось понятно, что разговор пойдет не о повышении. Хасан едва заметно махнул рукой. Гарик снялся, обошел Мельника и двинул ему под коленки стул.

– Ссадись, – прошипел он.

Мельник сел, сохраняя внешне спокойствие. Гарик так и остался сзади, очевидно для подстраховки. Разговор намечался столь серьезный, что рядовые бойцы к нему не допускались.

Татарин внимательно изучал прибывшего. Безусловно, на фотографии с учетной карточки отдела кадров питер-ского РУОПа был именно он. Полчаса назад Юлик со-общил, что паспорт на имя Кузнецова Александра Алек-сандровича был куплен в паспортном столе прошлой осе-нью вместе с ксивой Кузнецовой Альбины Викторовны. Куплен за доллары, что наводило на мысль о совершенно ином раскладе. Настоящие менты действовали бы совер-шенно официально. Этот же лох пытался загаситься и делал это не стесняясь в средствах. Судя по всему, денег у него было много. Гостевские приезжали за бабками – они, а не месть были их главной целью. Лох пока не въехал, что от него хотят. Татарин начал издалека.

– Как работается? – спросил он.

– Нормально, – ответил Мельник, изображая свя-тую наивность. Это помогало скрыть страх и давало время на обдумывание ответа.

– С пацанами ладишь?

– Конечно, – Мельник улыбнулся. Бесстрастная маска Хасана на мгновение дрогнула в легком оскале. Этот козел еще лыбится! Славно будет посмотреть, когда его начнут править. Урка постарался сдержать эмоции в предвкушении кровавого зрелища.

– Авторитет имеешь… – продолжил Татарин. – Ты же спецназ, да?

– Да, – хладнокровно ответил Мельник.

– Расскажи о службе. – Татарин открыл пачку "Мальборо", выдернул фильтр и закурил, испытующе глядя на Мельника.

"Началось", – подумал Мельник. Он понял, что за-сыпался. Каким-то образом его счислили и теперь будут тянуть жилы, пока не узнают всю подноготную, медленно, наслаждаясь самим процессом. Об истязаниях работников милиции, попавших в лапы уголовников, ему неоднократ-но рассказывали на политзанятиях в СОБРе, да и в Седь-мом отделе ходило немало слухов о подобных зверствах. Многое было выдумкой, предназначенной подавить в ду-ше всякую жалость к криминальному элементу, но кое-что соответствовало действительности.

"Бандиты как дети, – подумал Мельник, – так же злы и жестоки, только уже не маленькие".

– Что молчишь? – поинтересовался Татарин.

– Да вот, не знаю, с чего начать, – фраза прозвучала, фальшиво.

На губах Хасана заиграла садистская ухмылка. Конит, гад, ссыт, когда страшно! Запах страха превратил его в волка. Ноздри Хасана хищно раздулись, он почти чув-ствовал кровь.

– Начни с конца, – предложил Татарин. – Как в ментовку пошел?

Он притушил в пепельнице бычок и открыл папку. Мельник увидел заполненный бланк.

"Не может быть, – подумал он. – Откуда? Неужели луговские вышли на старших? Тогда все ясно. Отбазариться не удастся. Если Татарину что втемяшилось, ра-зубедить его, как утверждают ребята, практически невоз-можно, а нрав он имеет суровый".

Мельник огляделся. Четверо. Пока еще четверо. Гарик сзади, он первый. Быстро же закончилась спокойная жизнь. Знать, не судьба оставаться в банде. Он глубоко и ровно вздохнул, чтобы расслабиться, как учил инструк-тор рукопашного боя. Гарик тут же напомнил о себе, ткнув кулаком в затылок.