Лань в чаще. Книга 2: Дракон Битвы - [6]

Сначала Торвард стоял спиной к фьорду, но в ходе поединка они поменялись местами, и теперь перед глазами Торварда лежал край Драконьей рощи, обращенный к морю. Роща лежала выше по склону горы, и деревья не мешали ему видеть воду внизу и противоположный берег. По фьорду что-то двигалось: небольшая снека скамей на восемь по борту шла на веслах. Корабль не здешний, но хорошо знакомый… Он был здесь совсем недавно… Болли Рыжий! Тот самый, что приплыл вместе с Гельдом Подкидышем и первым рассказал о деве-скальде из Эльвенэса, о ее ненависти к нему, Торварду, о том, как она подбивает Эгвальда ярла в поход на фьяллей… Могли быть десятки причин, по которым Болли Рыжий, уплывший месяц назад на юг, мог вернуться так скоро. За это время он успел бы не дальше Острого мыса…

Острый мыс! Для Торварда это название было связано прежде всего с Бергвидом Черной Шкурой, и только о нем он сейчас подумал. Если Болли вернулся – значит, Бергвид преградил ему путь. Или он собирается сам напасть на Фьялленланд!

Эта мысль так поразила Торварда и показалась настолько вероятной, что он отскочил назад и поднял левую руку, что, хотя на руке этой сейчас не было щита, означало «мир». Эгвальд застыл, держа оружие наготове, но невольно радуясь внезапной передышке, независимо от ее причин. Он и перед тем замечал, что его противник как-то часто посматривает мимо его плеча, за спину, и встревожился, не зная, что там такое.

– Эй! – Торвард быстрым взглядом окинул своих людей, ни к кому в отдельности не обращаясь. – Подите узнайте, зачем вернулся Болли. Если что-то важное, тащите его сюда. А мы с тобой, Эгвальд ярл, – он снова посмотрел на своего соперника, – продолжим в другой раз. Когда ты окрепнешь и поупражняешься. За нынешнее, прости, мне стыдно перед Поминальным Драконом!

* * *

Увидев, что сделалось с Эгвальдом ярлом от вестей Болли Рыжего, Торвард конунг преисполнился к нему уважением и сочувствием, которых тот не мог вызвать в нем бездарным поединком. Вовсе не будучи бессердечным человеком, Торвард не мог остаться равнодушным к горю брата, у которого сестра попала в руки Бергвида Черной Шкуры. Смелость самой йомфру Вальборг тоже заслуживала лучшей награды, и в первый миг Торвард усомнился, а правильно ли было с его стороны требовать к себе дочь конунга, когда между ними на дороге залегает такой зверь, как Бергвид.

И опять Бергвид! При мысли о нем Торвард ощутил такое возмущение, что в ярости взял свой тупой меч за оба конца, согнул в кольцо и бросил оземь. Разграбив «Бергбур», Бергвид ограбил самого Торварда, поскольку и люди, и выкуп, который они везли, принадлежали ему!

– Чтоб его тролли драли! – с чувством пожелал Торвард. –  Луг лами гвайте! Лиуг баотгельтахт! Ко ндеахайр-си рэ уайм! Кайлеан кальях! Гвэд а мадра! Так значит, все погибли? – переспросил он у Болли, сложив руки на груди и стараясь успокоиться. – Бергвид не взял пленных?

– Спрашивай вот его, конунг! – Болли вытолкнул вперед Аудуна, но тот только хлопал ртом, совсем растерявшись при виде ярости конунга, устрашенный потоком эриннских ругательств, которые хотя и предназначались не ему, но звучали очень уж непонятно и грозно.

– Говорит, что только девушку, а остальных всех – в море, и голову долой! – вместо племянника ответил сам Болли. – Он же всегда так делает. И я подумал: я утоплюсь, если Торвард конунг узнает об этом не от меня!

– А что Ормкель? – воскликнул Эйнар, непривычно бледный и взволнованный.

– А девушка жива? – одновременно с ним переспросил Торвард.

– Ормкель последний был, я его признал! – Аудун наконец справился с растерянностью и заговорил. – Он бился на корме, а йомфру была у него за спиной. А потом он упал, и голова – хрясь… Ну, того! – Парень никак не мог подобрать слова, подходящие для разговора с конунгом, хотя по напряженному лицу Торварда было видно, что и «хрясь» он понимает как нельзя лучше. – А йомфру осталась, и Бергвид стал с ней говорить. Потом ее взяли на «Быка», а дальше я не видел, потому что…

Почему – все и так поняли.

– А был таким живучим! – вздохнул Халльмунд, имея в виду Ормкеля, участь которого взволновала фьяллей гораздо больше, чем судьба незнакомой им «йомфру в зеленом платье». Ормкель, однажды оправившийся от такой раны, которая любого другого свела бы под землю, побывавший в рабстве, сражавшийся в великом множестве битв, все-таки исчерпал свою удачу. Приятным нравом он не отличался, и никто в Аскефьорде особенно его не любил, но с ним было связано слишком много, и все вокруг жалели о нем.

А Эгвальд ярл, уронив по обе стороны от себя меч и щит, стоял на коленях и раскачивался, сжимая ладонями голову, словно не мог выбрать, о какой бы камень ее разбить. Мысль о сестре, попавшей в руки Бергвида, была так ужасна, что он не мог на ней задерживаться: он ей не верил, но все его существо переполнял неодолимый, мертвящий ужас. Вальборг, красота и честь дома, такая прекрасная и гордая – во власти этого чудовища! Лучше бы его убили, чтобы ей не пришлось везти этот проклятый выкуп! Она не перенесет, она умрет!

– Эй, опомнись! – Торвард шагнул к нему, крепко взял за плечо и с силой тряхнул. – Пока мы с тобой тут забавлялись, нам нашелся настоящий противник! Да живая она, ты слышал?