Лампа для джинна - [13]

Или у Ильи… Чем не предлог попереписываться? Вовка покраснела. Ну уж нет. Не время сейчас для поводов, вообще не время думать о мальчишках.

Взяла еще пиццы и вгрызлась в подостывшую начинку. Попались кругляшок сосиски, кусочек сладкого перца и оливка. Ну и смесь! Вкус самостоятельной жизни… Только еда от мыслей об Илье не спасала.

Как хорошо, что телефон работает! Привычным движением Вовка отыскала иконку дневника и напечатала:

так странно. в школе он казался далеким, нереальным. принцем из какой-нибудь глупенькой девчоночьей сказки. а там, в парке, он был настоящим, обычным, понятным. даже имя мое вспомнил. да откуда он знает-то его?

нельзя влюбляться, Вовка, нельзя. это глупость и ерунда. не-принцессы в принцев не влюбляются.

но ты же сама сказала, что в парке он был обычным…

Грохнула дверь, стукнула в коридоре вешалка. Вовка залилась краской, поспешно сохранила пост под замочком – чтобы даже Лёля не прочитала, если вдруг заглянет – и закрыла дневник. Размечталась. Не время, ну не время же!

– Петро, Лехыч, вы чо, без меня жрать заказали? Ну я вам щас…

Федька ввалился в кухню мокрый, растрепанный. Высокий, как флагшток. Кажется, он стал еще выше, чем два года назад.

– Вовка? Ты чего это здесь? Ты как меня нашла? Лёлька, что ли, тут?

Вовка вскочила ему навстречу.

– С трудом нашла! Я из-за Лёльки как раз и приехала. У меня электричество отключили, ничего не работало, не позвонить, телефонов не знаю, твоего вообще не записала, а Лёлька злющая как черт, выставила меня, – затараторила Вовка. – Хорошо хоть Света ваша мне зарядник дала, у меня дома каменный век теперь, все выходные без света сижу, а еще родители уехали, я думала, с Лёлей посидим, а она…

– Эгей, ты погоди, – Федя поднял ладонь, плюхнулся на табуретку и оторвал себе пиццы. – Давай по порядку. А ты, Вовк, прям похорошела, сто лет тебя не видел.

Вовка зарделась. На Федю она никогда особо не засматривалась, но от комплимента как будто язык проглотила.

– Это кто сварганил? Вкусно, – Федя потыкал в пиццу указательным пальцем. – Вау, тут и ананасы есть. Ваще шик.

– Так это Света, я же говорю, – напомнила Вовка. – Она меня и впустила. Как бы я сюда попала?

– У нас замок уже неделю сломан, все недосуг починить. А Света-то какая? – не понял Федя и даже перестал жевать. – Лехыча баба, что ли?

– Не знаю я, чья она «баба», – мотнула головой Вовка. – Но сказала, что живет здесь, с вами, и имена все ваши назвала. Еще сказала, что тут Маринка какая-то раньше жила, но потом съехала.

– Маринку помню, – закивал Федя. – Была такая. А вот Свет здесь никаких отродясь не бывало.

– Федь, ты чего меня путаешь?

Вовка встала, отодвинула противень, протиснулась мимо кухонной стойки, заваленной пустыми коробочками от CD-дисков, и вышла в коридор.

Света сказала, что ее дверь – первая по коридору справа.

Только вот справа никаких дверей Вовка не обнаружила.

Глава 4. Жетон

Федя вышел вслед за ней в коридор, недоуменно пожевывая пиццу.

– Вспомнила! – Вовка развернулась. – Она твоя одногруппница. Она так сказала, Света.

Федя вытаращился и покачал головой:

– Девчонок у нас в группе три штуки. Не запутаешься. Никаких Светок у нас нет.

– Ну погоди. Рыжая такая, с веснушками. Вся в косичках.

– Рыжая? – Федя почесал нос. – Не знаю. Была на первом курсе какая-то рыжая… Ее отчислили после первой сессии. Вообще не ходила. Пару раз была.

– Может, она?

– Ага, и живет тут с нами, а мы и не знаем, – хохотнул Федя. – Да не, может, и она. Надо у Лехыча с Петро спросить. Наверное, чья-то из них.

– А сами они где?

– Ну, может, свалили куда-то. А девка осталась. Эй, Света, ты тут? – гаркнул Федя. – Пошли.

Он махнул Вовке. Они прошлись по квартирке, распахивая двери одну за другой.

Первая спаленка оказалась, без преувеличения, треугольной: она ютилась под скошенным потолком, и распрямиться можно было только у левой стены.

– Это Лехыча, – объяснил Федя.

Во второй царил такой кавардак, что ступить было некуда. С лампы свисал носок, у комода, ощетинившись скотчем и упаковочной бумагой, валялись одна под другой початые коробки, кровать была завалена одеждой.

– Это Петро.

В третьей спаленке, темной и тесной, тоже особо не убирались.

– Эт моя, – с непонятной гордостью сказал Федя. – Кароч, нет тут места для девчонок. Три комнаты у нас и кухня.

– А где же Марина спала? – спросила Вовка и вдруг покраснела.

А может, бестактность спросила?

– Так на кухне. На раскладушке. Она кантовалась недолго, может, месяца два.

– Ничего не понимаю…

– Слушай, да забей вообще. Пацаны придут – разберемся, кто тут к нам без разрешения шастает.

– Ну странно же: была и ушла…

– Ясно все: завтра с утра первым делом пойду за замком.

Вовка хотела поверить, что ничего подозрительного в исчезновении – да и в появлении тоже – этой рыжей Светки нет, но после выходных без света и анонимных звонков ей всюду чуялись какие-то странности.

– Слушай, а что у вас тут с нумерацией? И домов, и квартир, – спросила Вовка. – Какой-то бред.

– А-а, это. – Федька потопал обратно в кухню, оторвал себе еще пиццы и принялся беззаботно пережевывать. – Так тут все посносили. Потом вроде как в документах что-то потеряли, перепутали… Короче, какие-то дебилы перевесили таблички. Ну, потом и повелось. А квартиры тут тоже уже от балды нумеровали. Веселенький у нас райончик, ага.