Лампа для джинна - [13]
Или у Ильи… Чем не предлог попереписываться? Вовка покраснела. Ну уж нет. Не время сейчас для поводов, вообще не время думать о мальчишках.
Взяла еще пиццы и вгрызлась в подостывшую начинку. Попались кругляшок сосиски, кусочек сладкого перца и оливка. Ну и смесь! Вкус самостоятельной жизни… Только еда от мыслей об Илье не спасала.
Как хорошо, что телефон работает! Привычным движением Вовка отыскала иконку дневника и напечатала:
так странно. в школе он казался далеким, нереальным. принцем из какой-нибудь глупенькой девчоночьей сказки. а там, в парке, он был настоящим, обычным, понятным. даже имя мое вспомнил. да откуда он знает-то его?
нельзя влюбляться, Вовка, нельзя. это глупость и ерунда. не-принцессы в принцев не влюбляются.
но ты же сама сказала, что в парке он был обычным…
Грохнула дверь, стукнула в коридоре вешалка. Вовка залилась краской, поспешно сохранила пост под замочком – чтобы даже Лёля не прочитала, если вдруг заглянет – и закрыла дневник. Размечталась. Не время, ну не время же!
– Петро, Лехыч, вы чо, без меня жрать заказали? Ну я вам щас…
Федька ввалился в кухню мокрый, растрепанный. Высокий, как флагшток. Кажется, он стал еще выше, чем два года назад.
– Вовка? Ты чего это здесь? Ты как меня нашла? Лёлька, что ли, тут?
Вовка вскочила ему навстречу.
– С трудом нашла! Я из-за Лёльки как раз и приехала. У меня электричество отключили, ничего не работало, не позвонить, телефонов не знаю, твоего вообще не записала, а Лёлька злющая как черт, выставила меня, – затараторила Вовка. – Хорошо хоть Света ваша мне зарядник дала, у меня дома каменный век теперь, все выходные без света сижу, а еще родители уехали, я думала, с Лёлей посидим, а она…
– Эгей, ты погоди, – Федя поднял ладонь, плюхнулся на табуретку и оторвал себе пиццы. – Давай по порядку. А ты, Вовк, прям похорошела, сто лет тебя не видел.
Вовка зарделась. На Федю она никогда особо не засматривалась, но от комплимента как будто язык проглотила.
– Это кто сварганил? Вкусно, – Федя потыкал в пиццу указательным пальцем. – Вау, тут и ананасы есть. Ваще шик.
– Так это Света, я же говорю, – напомнила Вовка. – Она меня и впустила. Как бы я сюда попала?
– У нас замок уже неделю сломан, все недосуг починить. А Света-то какая? – не понял Федя и даже перестал жевать. – Лехыча баба, что ли?
– Не знаю я, чья она «баба», – мотнула головой Вовка. – Но сказала, что живет здесь, с вами, и имена все ваши назвала. Еще сказала, что тут Маринка какая-то раньше жила, но потом съехала.
– Маринку помню, – закивал Федя. – Была такая. А вот Свет здесь никаких отродясь не бывало.
– Федь, ты чего меня путаешь?
Вовка встала, отодвинула противень, протиснулась мимо кухонной стойки, заваленной пустыми коробочками от CD-дисков, и вышла в коридор.
Света сказала, что ее дверь – первая по коридору справа.
Только вот справа никаких дверей Вовка не обнаружила.
Глава 4. Жетон
Федя вышел вслед за ней в коридор, недоуменно пожевывая пиццу.
– Вспомнила! – Вовка развернулась. – Она твоя одногруппница. Она так сказала, Света.
Федя вытаращился и покачал головой:
– Девчонок у нас в группе три штуки. Не запутаешься. Никаких Светок у нас нет.
– Ну погоди. Рыжая такая, с веснушками. Вся в косичках.
– Рыжая? – Федя почесал нос. – Не знаю. Была на первом курсе какая-то рыжая… Ее отчислили после первой сессии. Вообще не ходила. Пару раз была.
– Может, она?
– Ага, и живет тут с нами, а мы и не знаем, – хохотнул Федя. – Да не, может, и она. Надо у Лехыча с Петро спросить. Наверное, чья-то из них.
– А сами они где?
– Ну, может, свалили куда-то. А девка осталась. Эй, Света, ты тут? – гаркнул Федя. – Пошли.
Он махнул Вовке. Они прошлись по квартирке, распахивая двери одну за другой.
Первая спаленка оказалась, без преувеличения, треугольной: она ютилась под скошенным потолком, и распрямиться можно было только у левой стены.
– Это Лехыча, – объяснил Федя.
Во второй царил такой кавардак, что ступить было некуда. С лампы свисал носок, у комода, ощетинившись скотчем и упаковочной бумагой, валялись одна под другой початые коробки, кровать была завалена одеждой.
– Это Петро.
В третьей спаленке, темной и тесной, тоже особо не убирались.
– Эт моя, – с непонятной гордостью сказал Федя. – Кароч, нет тут места для девчонок. Три комнаты у нас и кухня.
– А где же Марина спала? – спросила Вовка и вдруг покраснела.
А может, бестактность спросила?
– Так на кухне. На раскладушке. Она кантовалась недолго, может, месяца два.
– Ничего не понимаю…
– Слушай, да забей вообще. Пацаны придут – разберемся, кто тут к нам без разрешения шастает.
– Ну странно же: была и ушла…
– Ясно все: завтра с утра первым делом пойду за замком.
Вовка хотела поверить, что ничего подозрительного в исчезновении – да и в появлении тоже – этой рыжей Светки нет, но после выходных без света и анонимных звонков ей всюду чуялись какие-то странности.
– Слушай, а что у вас тут с нумерацией? И домов, и квартир, – спросила Вовка. – Какой-то бред.
– А-а, это. – Федька потопал обратно в кухню, оторвал себе еще пиццы и принялся беззаботно пережевывать. – Так тут все посносили. Потом вроде как в документах что-то потеряли, перепутали… Короче, какие-то дебилы перевесили таблички. Ну, потом и повелось. А квартиры тут тоже уже от балды нумеровали. Веселенький у нас райончик, ага.
Первое место в конкурсе «Новый старт». Победитель конкурса рукописей Clever. Шорт-лист премии «Новая детская книга». В мире летающих черепах, на острове, который парит в Бездне, все люди одинаково красивы. На шрамы, лиловую кожу или третий глаз копят годами. У Моры лицо обезображено с рождения. Шрамы становятся ее входным билетом в мир элиты. Девушку зачисляют в лучший университет острова! Но там Мора чувствует себя чужой, ее новым друзьям интересны лишь слухи и легенды о ее уродстве. Она скрывает, что ее посещают странные видения о чужом мире и симпатичном ученом, так непохожем на остальных… Когда Рей появляется в ее мире, он становится первым, кто смотрит на нее без отвращения, первым, к кому она испытывает симпатию.
Искусный взломщик Фини не смог открыть замки таинственной двери и был убит. Его тело обнаруживает у себя в квартире инспектор Скотланд Ярда Дик Мартин. Вскоре инспектор увольняется и по поручению опекуна молодого лорда Сельфорда направляется по следам путешествующего по миру лорда. В пути Мартин встречает юную родственницу Сельфорда, получившую в наследство старинный ключ. Когда выясняется, что эта вещь отчаянно нужна кому-то еще, Мартин решает отыскать замок, к которому подходит загадочный ключ.
Политическая ситуация на Корейском полуострове близка к коллапсу. В высших эшелонах власти в Южной Корее, Японии и США плетется заговор… Бывших разведчиков не бывает — несмотря на миролюбивый характер поездки в Пхеньян, Артем Королев, в прошлом полковник Генштаба, а ныне тренер детской спортивной команды, попадает в самый эпицентр конфликта. Оказывается, что для него в этой игре поставлены на карту не только офицерская честь и судьба Родины, но и весь смысл его жизни.
В сборник вошли одиннадцать рассказов и новелл автора. Предлагаем ознакомиться с разными гранями творчества писателя: ироническим и криминальным детективом, научной фантастикой и семейными драмами. Приятного прочтения.
Когда на Youtube появилось прощальное видео Алексея, в котором он объясняется в любви к своей жене на фоне атаки талибов на британскую миссию в Афганистане, никто даже не подозревал о том, что это обыкновенный фотограф, который в попытке не потерять работу принял предложение сделать репортаж о старателях, добывающих изумруд.
Субмарины специального назначения ВМС США «Хэлибат», «Сивулф», «Парч»… Невероятно, но факт. В мирное время, американские подводники с атомной подводной лодки «Си Вулф», выполнявшей спецоперации военно-морских сил США в закрытом для иностранцев Охотском море, знали, что в каюте капитана есть кнопка самоликвидации и в случае захвата русскими, все они будут уничтожены зарядами взрывчатки, заложенными в носу и корме. Эта тайна за семью печатями стала известна недавно. Не припомню, чтобы на подводных лодках других стран в мирное время было что-то подобное. В период описываемых событий погибает вместе со всем экипажем советская субмарина К-129.
Ю. А. Лукьянов, автор брошюры, председатель молодежной комиссии Ленинградского отделения Общество по распространению политических и научных знаний. Брошюра «Если человек оступился» написана по материалам лекций, читанных в рабочих клубах, в общежитиях и т. д.