Ламбрант - [6]

— Лето у меня постоянно уходит на приёмную комиссию, — оправдался мужчина, — да и ремонт в институте поздно случился. Вот и пришлось пожертвовать официальным отпуском. А сейчас дали пару недель отдыха, да и те срываются. Что поделать, не могут на факультете без меня управиться, вот такая я незаменимая личность…

Звук вновь упавшей на капот птички заставил Валерия Георгиевича всерьёз забеспокоиться.

— Странно ведут себя воробейчики, — напряглась Смирдина, взглянув на Павла, который, докурив, желал лишь поскорее отвязаться от их нового знакомого. — Мрут как мухи. Отравились, что ли?

— Ну, осень, — пожал плечами декан и как-то тревожно посмотрел на верхушки деревьев. — Им лень улетать на юг, вот они и откидывают лапки.

— Но воробьи не улетают в тёплые края, Валерий Георгиевич, — оспорила блондинка.

— Правда? Тогда, значит, они от скуки дохнут… Да и чёрт с ними, с пернатыми, я вообще-то тороплюсь. Да и вам надо, пара-то уже идет.

Первокурсники опомнились и бросились к крыльцу.

— Стойте, — крикнул им декан, и ребята на миг обернулись. — Как ваши фамилии?

— Я Смирдина, — отозвалась Зоя и ткнула в молчаливого друга, — а он Володарёв. Рады знакомству!

Мужчина помахал им вслед. Опаздывать к придирчивому профессору Литвинову было чревато неприятностями.

— Ничего себе, он наш декан! — восхищенно повторяла Смирдина.

— Ты оказалась права, — апатично выдохнул Паша, поднимаясь по длинной лестнице на второй этаж.

— По поводу чего?

— Наш институт полный отстой, — пояснил парень.

Как ни торопились студенты попасть в аудиторию раньше преподавателя, всё равно опоздали. Леонид Абрамович уже толкал речь по поводу истории происхождения государства. Надо отметить, что у профессора это получалось великолепно — просто театр одного актёра. Он и одевался весьма артистично. Например, на первую лекцию пришёл в магистерской чёрной мантии и цилиндре. Сегодня же и вовсе нарядился в костюм древнегреческого философа.

— Ага, — злобно воскликнул Литвинов, когда парочка опоздавших вошла в помещение. — Что называется, не прошло и года!..

Сотни надменных взглядов обрушились на них. Сокурсники частенько любили позлорадствовать друг над другом. До сегодняшнего дня Володарёву это нравилось, ибо там, где есть зависть и сарказм, там вполне может прорасти семя сатанизма. Великий Энтони Ла Вей в своей «Чёрной библии» писал: «Если люди абсолютно прекратят охотиться друг на друга, обманывать…, смогут ли они продолжить своё существование?» Павел знал ответ на этот вопрос. Хотя сейчас, стоя перед ухмыляющимся Леонидом Абрамовичем, ему уже не очень нравилось собственное положение.

— Извините, мы беседовали с деканом, с Валерием Георгиевичем, — оправдалась Смирдина.

— Лгать нехорошо, у Буратино от этого нос вырастал, — недовольно помотал головой преподаватель. — Ваш декан в отпуске и будет здесь не раньше октября.

— Но он здесь, мы только что видели его на стоянке.

Профессор почему-то удивился, и веко на его левом глазу вдруг предательски задёргалось примерно так же, как и у Валерия Георгиевича от падающих на его машину воробьев. Он потерял всякий интерес к опоздавшим и уставился в пол, словно новость о прибытии декана его огорчила. Литвинов жестом велел им пройти, принял самый задумчивый вид и растянул паузу на целую минуту. Он будто специально подождал, пока Паша и Зоя поднимутся к задним рядам, займут там свободные места и приготовятся записывать лекцию.

Впрочем, Павлу было всё равно, как ведёт себя этот старикан. Мысли о «Сатанинской библии», о постулатах дьявольской концепции, об идеалах, в которые он верил, убили в нём всякое желание постигать сегодня правовую науку. Они вдруг натолкнули его на мысль заняться вербовкой сокурсников. Например, того чернявого полного мальчишку, что сидел за первым столом в окружении неприметных девиц. Он казался умным, носил с собой томики произведений Ницше и Макиавелли, в разговоре любил использовать цитаты и всякие сложные слова. Хотя, быть может, это всего лишь типичный «зубрила», мнящий себя интеллектуалом. Ещё на примете у Володарёва был парень с аккуратной обесцвеченной чёлкой.

— А у Валерия Георгиевича ничёшная тачка, да? — отвлекла его Зоя, воспользовавшись очередной паузой Литвинова. Теперь тот придрался к кому-то с левого края аудитории, требуя отключить пиликающий пейджер.

— Зато цвет дурацкий, — заключил Павел.

— А по-моему, прикольный, золотой такой…

— Золото до прихода Сатаны носить нельзя! — прошипел Володарёв, но тут же опомнился и на всякий случай пояснил:- Ну, так в библии написано… вроде…

Несмотря на довольно давнюю дружбу, Смирдина ничего не знала о его тёмных увлечениях. Паша хранил это в строжайшем секрете и до жути боялся разоблачения. Для неё он всегда оставался тем же милым тихим Пашенькой, весьма посредственным и вообще мало примечательным юношей. Поэтому Зоя с подозрением посмотрела на друга, но ничего не сказала и решила слушать Литвинова.

Лекция показалась долгой и утомительной. Паша уже практически дремал, когда профессор объявил о перемене. Но одна рыжеволосая девица, которая любила во время занятий осаждать преподавателей глупыми вопросами, потребовала всех остаться на местах, а сама вышла к трибуне.