Ламберт Херсфельдский. Анналы - [45]

Итак, выслав гонцов, король велел ему и прочим бывшим вместе с ним князьям как можно скорее выйти ему навстречу в селение под названием Капелла⁷⁰⁹, неподалеку от Херсфельда. Когда они пришли туда, он, пав им в ноги, умолял их из уважения к Богу, которого они призывали в свидетели, когда приносили ему клятву верности, посочувствовать его несчастной судьбе и в то же время преисполниться негодованием; их общие милости отняты у него злобой немногих людей, которые, позабыв о клятве, позабыв о благодеяниях, которыми он часто привязывал их к себе и частным образом, и публично, лишили бы его и королевства, и самой жизни, если бы он не избежал этой опасности посредством бегства; оскорбление королевского величества касается не только его одного, но является открытым оскорблением для них всех, которые сделали его королем и с чьей помощью он только и может быть огражден от дурных людей. Все они должны по мере сил стараться, чтобы королевское достоинство, которое они получили от предков весьма достойным и славным, не потеряло из-за их бездеятельности свой блеск, если столь дурной пример своего времени они передадут своим потомкам неотомщенным. Упоминая об этом, он как постыдным состоянием своих дел, так и излиянием горьких жалоб исторг слезы у всех присутствовавших.

Некоторые решили, что, раз уж они в полном вооружении собрались для похода против поляков, следует тут же двинуть войско в Саксонию и исцелить рану недавнего оскорбления лекарством скорой мести. Но другие говорили, что не следует браться за такое дело столь опрометчиво; ибо племя саксов чрезвычайно сильно и благодаря врожденной дикости весьма опытно в военном деле; кроме того, раздраженные частыми несправедливостями, они уже порвали все путы права и законов и твердо решили либо умереть, либо победить. Поэтому князьям следует дать срок, в течение которого они могли вернуться домой, снарядить войска и увеличить расходы, чтобы с большими средствами продолжать войну, сколько бы она ни продлилась. Поскольку это решение было всеми одобрено, король постановил, что войско должно собраться в поход на седьмой день после праздника св. Михаила⁷¹⁰ в Брайтунгене⁷¹¹, деревне Херсфельдского монастыря. Затем, взяв с собой прибывших князей, он отправился, чтобы посетить Трибур и прочие места в районе Рейна. Разослав повсюду гонцов, он упорно просил не только князей, но и простолюдинов не покидать его, делая при этом щедрые подарки и еще большие обещая, а некоторым даже возвращая то, что посредством козней отнял у них в прежние годы, когда из-за постоянных успехов действовал весьма неразумно.

Саксы, узнав, что король, обманув их посты, бежал в другую часть королевства, были этим крайне огорчены, полагая, как то и было на самом деле, что им отныне не будет ни покоя, ни отдыха; что эту заразу им теперь не удержать, как прежде, внутри родных стен, но предстоит, сбросив маски, вести открытую войну с открытым врагом. Поэтому для них полезно поднять против короля какие только удастся народы и царства. И вот, они тут же отправили к тюрингам послов просить их о помощи и умолять не полениться взяться за оружие, в том числе и за их собственную свободу и за те неоднократные оскорбления, которыми их донимали. Тюринги, проведя торжественное собрание в месте, что зовется Третенбург⁷¹², где они и выслушали посольство саксов, весьма охотно с этим согласились, и ни одно посольство не принималось с более радостными возгласами. Они, не медля, дали клятву никогда не отступать от этого дела; у них с саксами общая необходимость для восстания, а потому и опасность они разделят вместе с ними и, если будет угодно Богу, одержат общую победу и будут сражаться за общее благо до последнего вздоха.

Кроме того, они сообщили аббатам Фульденскому и Херсфельдскому, а также прочим князьям, которые имели в Тюрингии те или иные владения, чтобы они примкнули к их клятве и в установленный день прибыли для оказания помощи их народу; если же они этого не сделают, то все их владения тут же будут разграблены. Прибыли также послы короля и обещали им многочисленные милости, если они разорвут союз с саксами и откажутся от участия в войне. Однако их изгнали с тяжкими оскорблениями, причем такими, что не избежать бы им ярости народа, если бы умеренность немногих благоразумных людей не оградила их ввиду народного права, под защитой которого находились послы. Архиепископ Майнцский в это время находился в Эрфурте. Внезапно придя к нему, они заставляли его примкнуть к общему решению, говоря, что не потерпят, чтобы он ушел из этих земель прежде, чем предоставит заложников и даст слово ничего не предпринимать против них, ни словом, ни делом. Хотя некоторые считали, что Лак он, так и архиепископ Кельнский и очень многие другие рейнские князья уже с самого начала знали об этом заговоре и были замешаны в нем. Но, пока исход дела всё еще оставался неясным, они всеми силами это скрывали.

Итак, поскольку решение преследовать короля в чужих землях принято не было, они все свои усилия направили на взятие его крепостей. Вот те крепости, которые он построил после смерти своего отца и которые приходят на память в настоящее время: Гарцбург, Вигантештейн